Повесть об Али ибн Беккаре и Шамс-ан-Нахар (ночи 153-169) стр. 2

Сто пятьдесят пятая ночь 

Когда же настала сто пятьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, что матрос стад грести, направляясь к другому бе- 
регу, а невольница была с ними. И они пересекли реку в этом месте и пе- 
реправились на другой берег и вышли на берег и пошли. И невольница поп- 
рощалась с ними и сказала: "Я хотела не расставаться с вами, но я не мо- 
гу идти дальше". 
И потом невольница вернулась, а что касается Али ибн Беккара, то он 
свалился и упал перед Абу-аль-Хасаном и не мог встать. "Это место не на- 
дежное, и мы можем опасаться, что погибнем здесь из-за воров и разбойни- 
ков и детей беззакония", - сказал ему Абу-аль-Хасан, и Али ибн Беккар 
поднялся и немного прошел, но не мог идти. 
А у Абу-аль-Хасана были в этой стороне друзья, и он направился к вер- 
ному человеку, с которым был дружен, и постучал к нему в дверь. И этот 
человек поспешно вышел к нему и, увидя обоих, сказал им: "Добро пожало- 
вать!" - и ввел их в свое жилище. Он усадил их и стал с ними разговари- 
вать и спросил их, где они были, и Абу-аль-Хасан сказал: "Мы вышли в та- 
кое время, так как с одним человеком я вел дела, и за ним остались мои 
деньги. До меня дошло, что он хочет уехать с моим добром, и я вышел се- 
годня вечером и направился к нему. Я сдружился с этим моим товарищем, 
Али ибн Беккаром, и мы пришли сюда, думая, что, может быть, увидим его, 
но он спрятался, и мы его не видали. И мы вернулись с пустыми руками без 
ничего, и нам было тяжело возвращаться в такое время ночи, и мы не зна- 
ли, куда нам пойти, и пришли к тебе, зная твою дружбу и твои прекрасные 
обычаи". - "Добро пожаловать, привет вам!" - ответил хозяин дома и пос- 
тарался выказать им уважение, и они провели у него остаток ночи. 
Когда же настало утро, они вышли от него и продолжали идти, пока не 
достигли города. Они вошли в город и прошли мимо дома Абу-аль-Хасана, и 
тот принялся заклинать своего друга Ади ибн Беккара и привел его к себе 
домой. Они прилегли немного на постель, а проснувшись, Абу-аль-Хасан 
приказал своим слугам устлать дом роскошными коврами. И они это сделали. 
А потом Абу-аль-Хасан сказал про себя: "Я обязательно должен утешить 
юношу и развлечь его, ведь я лучше, чем кто-нибудь другой, знаю, каково 
ему". 
И Абу-аль-Хасан приказал подать воды для Али ибн Беккара, и принесли 
воды, и Али поднялся и совершил омовение и обязательные молитвы, которые 
он пропустил за день и за вечер, а потом он сел и стал развлекаться раз- 
говором с Абу-аль-Хасаном. И когда Абу-аль-Хасан увидел это, он подошел 
к нему и сказал: "О господин, в твоем положении лучше всего тебе ос- 
таться сегодня вечером у меня, чтобы расправилась твоя грудь и рассея- 
лась охватившая тебя печаль и тоска. Повеселись с нами, - может быть, 
горение твоего сердца успокоится". - "Поступай, о брат мой, как тебе 
вздумается, - ответил Али ибн Беккар. - Я, во всяком случае, не спасусь 
от того, что меня постигло; делай же то, что делаешь". 
И Абу-аль-Хасан поднялся и позвал своих слуг и вызвал своих близких 
друзей. Он послал за певицами и музыкантами, и, когда они пришли, приго- 
товили им кушанья и напитки, и они провели за едой, питьем и весельем 
остаток этого дня до вечера. А затем зажгли свечи, и между ними заходили 
чаши дружбы и завязалась беседа, и им стало хорошо, и одна из певиц взя- 
ла лютню и произнесла: 
"Стрелою очей меня поразило время, 
И был я сражен, и милых я всех оставил. 
Упорствовал рок, и стойкость моя ослабла, 
А раньше ведь был я верный всему отгадчик", 
И, услышав слова певицы, Али ибн Беккар упал на землю без памяти и 
пролежал в обмороке, пока не поднялась заря. Когда же заблистал день, 
Али ибн Беккар очнулся и пожелал уйти к себе домой, и Абу-аль-Хасан не 
стал его удерживать, боясь плохих последствий. Его слуги привели Али ибн 
Беккару мула и посадили его, и он сел, а Абу-аль-Хасан с несколькими 
слугами ехал вместе с ним, пока не привез его домой. 
Когда же Али ибн Беккар успокоился в своем доме, Абуаль-Хасан просла- 
вил Аллаха за спасение из этой западни и сидел с ним, утешая его. Но Али 
ибн Беккар не мог владеть собою от сильной страсти и любви. И 
Абу-аль-Хасан поднялся и, простившись с ним, ушел в свое жилище..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Сто пятьдесят шестая ночь 

Когда же настала сто пятьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло до 
меня, о счастливый царь, что Абу-альХасан простился с Али ибн Беккаром, 
и тог сказал ему: "О брат мой, не оставляй меня без вестей". И Абу- 
аль-Хасан отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" 
А затем Абу-аль-Хасан ушел, и, придя в свою лавку, открыл ее и стал 
поджидать вестей от Шамс-ан-Нахар, но никто не принес ему ничего. И он 
провел эту ночь в своем доме, а когда настало утро, он встал и отправил- 
ся к дому Али ибн Беккара и, придя к нему, нашел его на постели. Его ок- 
ружали друзья, и врачи были подле него, и каждый из них прописывал ему 
что-нибудь и щупал ему руку. 
Когда же Абу-аль-Хасан вошел и Али увидал его, и улыбнулся, и 
Абу-аль-Хасан поздоровался с ним и спросил, как он поживает. Он просидел 
у него, пока люди не вышли, и потом спросил его: "Что все это значит?" И 
Али ибн Беккар отвечал: "Распространился слух, что я болея, и мои друзья 
прослышали об этом, и у меня нет силы, которая помогла бы мне встать и 
ходить, чтобы уличить во лжи тех, кто считает меня больным. Я все время 
лежу здесь, как ты меня видишь, и мои друзья пришли посетить меня. Но 
видел ли ты девушку, о брат мой, и слышал ли от нее какие-нибудь вести?" 
- "Я не видел ее с того дня, как расстался с ней на берегу Тигра", - от- 
ветил Абу-альХасан. И потом он сказал: "О брат мой, берегись позора и 
оставь этот плач". 
"О брат мой, я не владею собою, - ответил Али ибн Беккар, а затем он 
произнес: 
На кисти ее есть то, чего я достичь не мог, - 
Рисунок на коже рук - он стойкость сломил мою. 
Стрелы своих глаз она страшилась для рук своих 
И вот облачила их в кольчугу сплетенную. 
И руку мою взял врач, не зная, и молвил я: 
"Поистине, в сердце боль - пусти ж мою руку ты". 
Кричит она призраку, что был и ушел от нас: 
"Аллах, каково ему? Прибавить иль скрыть не смей". 
Сказал он: "Он был таков, что если бы жаждал он. 
И крикнула б ты: "Не пей!" - не стал бы он пить тогда". 
И тут пролила она с нарциссов жемчужины [207] 
На розы, и в пурпур рук вонзила градинок ряд"" 
А окончив свои стихи, он сказал: "О Абу-аль-Хасан, мне послана беда, 
от которой я был в безопасности, и пет мне отдыха лучше смерти". И 
Абу-аль-Хасан ответил ему: "Потерпи, может быть Аллах тебя вылечит". 
А затем Абу-аль-Хасан ушел от него и отправился к себе в лавку и отк- 
рыл ее, и, просидев лишь немного, он увидел, что та невольница подходит 
к нему и приветствует его. И он ответил на ее приветствие и, взглянув на 
нее, увидел, что она идет с трепещущим сердцем, озабоченная, и на ней 
видны следы горести. "Приют-уют тебе! Как поживает Шамс-ан-Нахар?" - 
спросил он, и невольница ответила: "Я расскажу тебе, что с ней, но в ка- 
ком состоянии Али ибн Беккар?" И Абу-аль-Хасан рассказал ей обо всем, 
что было и чем завершилось его дело. И невольница опечалилась и огорчи- 
лась и завздыхала, удивляясь этим делам. 
А затем она сказала: "Моя госпожа в еще более удивительном состоянии. 
Когда вы отправились и ушли, я вернулась, и мое сердце трепетало за вас, 
и мне не верилось, что вы спасетесь. А вернувшись, я нашла мою госпожу 
лежащей в беседке, и она не говорила и не отвечала никому, а повелитель 
правоверных сидел у ее изголовья и не мог никого найти, кто бы ему расс- 
казал о ней, и он не знал, что с ней случилось. А она пролежала без па- 
мяти до полуночи, и потом очнулась, и повелитель правоверных спросил ее: 
"Что случилось с тобой, о Шамс-ан-Нахар, и что тебя постигло сегодня 
ночью?" И, услышав слова халифа, Шамс-ан-Нахар поцеловала ему ноги и 
воскликнула: "О повелитель правоверных, да сделает меня Аллах выкупом за 
тебя! Меня охватило нездоровье, и огонь вспыхнул у меня в теле, и я ли- 
шилась чувств из-за моих страданий, и не знаю я, что со мной было". - 
"Что ты ела сегодня днем?" - спросил халиф. И она сказала: "Я позавтра- 
кала чем-то, чего никогда не ела". А затем она сделала вид, что стала 
сильнее, и приказала подать чего-нибудь выпить и выпила и после того 
попросила царя вернуться к веселью. И царь сел на свое ложе в беседке, и 
помещение было приведено в порядок, и когда я пришла к ней, она спросила 
меня про вас, и я рассказала ей, что я с вами сделала, и повторила ей 
стихи, которые сказал на прощанье Али ибн Беккар, и она заплакала, ук- 
радкой, и приумолкла. А потом халиф сел и приказал одной из невольниц 
петь, и она произнесла: 
"Клянусь, не сладка мне жизнь, когда удалились вы, 
О, если бы знать я мог, как вам без меня жилось! 
И слезы мои теперь могли бы из крови быть, 
Коль плакали вы по мне слезами обычными". 
И, услышав эти стихи, моя госпожа упала на скамью без памяти..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Сто пятьдесят седьмая ночь 

Когда же настала сто пятьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до 
меня, о счастливый царь, что невольница говорила Абу-аль-Хасану: "И ког- 
да моя госпожа услышала эти стихи, она упала на скамью без памяти, а я 
схватила ее за руку и побрызгала ей в лицо розовой водой, и когда она 
очнулась, я сказала ей: "О госпожа, не срывай покрова с себя и с тех, 
кого вмещает твой дворец. Ради жизни твоего возлюбленного будь терпели- 
ва". - "Разве может быть в этом деле что-нибудь хуже смерти? Я ищу ее, и 
в ней для меня отдых", - сказала она. И когда мы так разговаривали, одна 
невольница вдруг пропела слова поэта: 
"Сказали: "Терпение, быть может, нам отдых даст!" 
Я молвил: "А как терпеть, когда мы расстались с ним? 
Союз укрепил он наш взаимный, и клялся я 
Порвать узы стойкости в прощальном объятии". 
А когда невольница кончила свои стихи, моя госпожа упала без памяти, 
и халиф увидел это и поспешно подошел к пей и велел убрать напитки и 
чтобы все невольницы воротились в свои комнаты, а сам оставался у нее 
весь остаток ночи, пока не наступило утро. И повелитель правоверных поз- 
вал врачей и лекарей и велел им лечить Шамс-анНахар, не зная, какова ее 
страсть и любовь, и я осталась с нею, пока мне не показалось, что она 
поправилась. Вот что меня задержало и помешало прийти к вам. Я оставила 
у нее много ее приближенных, чьи сердца беспокоятся о ней, и она велела 
мне пойти к вам, узнать новости об Али ибн Беккаре и вернуться". 
Услышав ее слова, Абу-аль-Хасан удивился и воскликнул: "Клянусь Алла- 
хом, я рассказал тебе все новости о нем! Возвращайся к твоей госпоже и 
передай ей привет и уговаривай ее хорошенько быть терпеливой. Побуждай 
ее к этому и скажи ей: "Скрывай тайну!" И передай ей, что я узнал о ее 
деле и что это дело трудное, где нужна сообразительность". И невольница 
поблагодарила Абу-льХасана и ушла. 
Вот что было с нею. 
Что же касается Абу-аль-Хасана, то он просидел в своей лавке до конца 
дня, а когда день прошел, он поднялся и, выйдя из своей лавки, запер ее 
и пришел к дому Али ибн Беккара. Он постучал в дверь, и к нему вышел 
один из слуг и ввел его. Когда он вошел к Али ибн Беккару, тот улыбнулся 
и обрадовался его приходу и воскликнул: "О Абу-аль-Хасан, ты заставил 
меня тосковать, не придя ко мне сегодня! Моя душа залог за тебя на всю 
оставшуюся мне жизнь". 
"Брось эти речи, - ответил Абу-аль-Хасан, - если бы твое исцеление 
было в моих руках, я бы, право, сделал Это прежде, чем ты бы меня попро- 
сил, и если бы тебя можно было выкупить, я выкупил бы тебя своей душой. 
А сегодня приходила невольница и рассказала, что Шамсан-Нахар не могла 
прийти в то время, так как у нее был халиф. И невольница мне рассказала 
обо всем, что было с ее госпожой". 
И Абу-аль-Хасан передал ему все, что он слышал от невольницы, и Али 
ибн Беккар крайне опечалился и заплакал, а затем он обратился к 
Абу-аль-Хасану и сказал ему: "Заклинаю тебя Аллахом, о брат мой, помоги 
мне в моем испытании и научи меня, какую применить хитрость. Прошу тебя, 
сделай милость и переночуй у меня сегодня ночью, чтобы я мог развлечься 
с тобою". 
И Абу-аль-Хасан последовал его приказанию и согласился переночевать у 
него, и они провели вечер разговаривая. А когда спустилась ночь, Али ибн 
Беккар начал вздыхать и плакать и жаловаться, и затем он пролил слезы и 
произнес такие стихи: 
"Твой призрак в глазах моих, а имя в устах моих, 
А место - в душе моей, так как ты уходишь? 
Печалюсь о том лишь я, что жизни проходят дни 
И нам не достанется свидание на долю. - 
И слова другого: 
Мой надежный шлем раздробила ты острием очей, 
И копьем ты стана пронзила панцирь терпения. 
И открыла нам из-под мускуса твоей родинки 
Зари камфару, что пронзает амбры глубокий мрак. 
Испугавшись, сгрызла кораллы ты свежим жемчугом, 
И жемчужины в пруду сахара поселился. 
Ты вздохнула горько, и в грудь рукой ты ударила, 
След оставив там, и увидел то, что не видел я. 
Из коралла перья чернилами - амброй серою - 
На листке хрустальном пять ровных строчек вывели. 
О повязанный мечом истинным, - коль глядит она - 
Берегись удара очей ее сокрушающих. 
И удара ты, о копье носящий, страшись ее, 
Если ринется на тебя она с копьем стройности". 
Окончив эти стихи, Али ибн Беккар испустил громкий крик и упал без 
памяти. И Абу-аль-Хасан подумал, что дух оставил его тело. И он пролежал 
без сознания, пока не начал восходить день, а потом он очнулся и погово- 
рил с Абу-аль-Хасаном, и Абу-аль-Хасан просидел у него до зари. А после 
того он поднялся и ушел, и, придя в свою лавку, открыл ее, и вдруг та 
невольница пришла к нему и остановилась подле него. 
И когда Абу-аль-Хасан взглянул на нее, она знаком поздоровалась с 
ним, и он ответил на ее приветствие, и тогда невольница передала ему 
привет от своей госпожи и спросила: "Как поживает Али ибн Беккар?" - "О 
добрая невольница, - ответил Абу-аль-Хасан, - не спрашивай, что с ним и 
как он сильно влюблен: он не спит ночью и не отдыхает днем, и его изну- 
рила бессонница и одолела тоска, и его положение не обрадует любимого". 
И невольница сказала ему: "Моя госпожа приветствует тебя и его, и она 
написала ему записку. Ее положение еще хуже, чем его положение. Она от- 
дала мне записку и сказала: "Не приходи ко мне без ответа и сделай так, 
как я тебе велела". И вот она, эта записка, у меня. Не хочешь ли ты отп- 
равиться со мною к нему, и мы возьмем у него ответ?" - "Слушаю и повину- 
юсь", - сказал Абу-аль-Хасан. И затем он запер лавку и, взяв с собою не- 
вольницу, вышел с нею оттуда, куда вошел. И они шли до тех пор, пока не 
достигли дома Али ибн Беккара, и тогда Абу-аль-Хасан оставил невольницу 
стоять у ворот и вошел..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Сто пятьдесят восьмая ночь 

Когда же настала сто пятьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло до 
меня, о счастливый царь, что Абу-аль-Хасан пошел с невольницей к дому 
Али ибн Беккара и, оставив ее у ворот, вошел в дом. И Али ибн Беккар, 
увидя его, обрадовался, а Абу-аль-Хасан сказал ему: "Я пришел потому, 
что такой-то прислал к тебе свою невольницу с запиской, содержащей при- 
вет тебе, и он говорит в ней, что не приходит к тебе из-за одного обсто- 
ятельства. А невольница стоит у двери. Позволишь ли ты ей войти?" - 
"Введите ее!" - сказал Али. И Абу-аль-Хасан подмигнул ему, что это не- 
вольница Шамс-ан-Нахар, и Али ибн Беккар понял знак. 
А когда невольница вошла, он поднялся и обрадовался и спросил ее зна- 
ками: "Как поживает твой господин, да исцелит и да излечит его Аллах!" А 
она ответила: "Хорошо!" А затем вынула записку и подала ее юноше. И Али 
ибн Беккар взял записку, поцеловал ее и, развернув, прочитал, а потом 
отдал Абу-аль-Хасану, и тот увидел, что в ней написаны такие стихи: 
"Мой посланный тебе скажет все новости, 
Что скажет он, пусть заменит свидание. 
Влюбленную в тебя страстно оставил ты, 
И бодрствуют неизменно глаза ее. 
Я стойкою быть стараюсь в несчастии, 
Но тварь отразить не может судьбы удар. 
Будь счастлив и не забудь ты души моей, 
О, если бы век не скрылся ты с глаз моих! 
Взгляни, как ты худ стал телом и болен как, 
И знай, каково мне ныне, по тем следам", 
А далее: "Без пальцев письмо я тебе выводила и без языка с тобою го- 
ворила. Говорить если вкратце, глаза мои сна не знают, и сердце мое думы 
не покидают. И как будто здоровьем вовек я не наслаждалась и с печалью 
не расставалась, и словно не видела зрелищ красивых и в жизни дней не 
проводила счастливых. Я как будто из любви сотворена и из печалей и го- 
рестей создана, недуги мои сменяются, и страсть моя умножается. И 
страсть моя велика, и вздымается в сердце тоска, и я стала такою, как 
сказал поэт: 
Душа моя связана, а мысли развязаны, 
Глаза мои бодрствуют, а тело устало. 
Терпенье оставило, разлука приблизилась, 
И ум помутился мой, а сердце украли. 
И знай, что жалобы и стенанья не погасят огня испытанья, но развлека- 
ют больного, измученного страданием разлуки. И утешаюсь я, повторяя сло- 
во: сближенье. Как прекрасны слова из стихотворенья: 
Когда не найдешь в любви прощенья и гнева ты - 
То где наслаждение письмом и посланьями?" 
И когда Абу-аль-Хасан прочел эту записку, слова ее взволновали его, и 
смысл ее поразил в самое уязвимое место. 
А затем Али ибн Беккар дал невольнице ответную записку, и когда она 
взяла ее, он сказал: "Передай твоей госпоже мой привет и осведоми ее о 
моей любви и страсти; скажи ей, что любовь смешалась у меня с мясом и 
костями и что я нуждаюсь в друге, который бы спас меня из моря гибели и 
освободил меня от этих сетей. Время и его превратности мне враждебны; 
найдется ли помощник, который выручит меня из этих несчастий?" 
И он заплакал, и невольница тоже заплакала от его слез и простилась с 
ним и вышла от него. И Абу-аль-Хасан вышел с ней вместе, и они прости- 
лись. Она ушла своей дорогой, а Абу-аль-Хасан отправился в свою лавку, 
открыл ее и сел там по обыкновению..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.