|
Ве́ра Миха́йловна И́нбер (урождённая Шпенцер; 1890—1972) — русская советская поэтесса и прозаик. Лауреат Сталинской премиивторой степени (1946).
Вера Инбер родилась в 1890 году в Одессе. Её отец, Моисей (Моня) Липович (Филиппович) Шпенцер, был владельцем типографии и одним из руководителей научного издательства «Матезис» (1904—1925). Мать её, Фанни Соломоновна Шпенцер (Бронштейн), двоюродная сестра Льва Троцкого, была учительницей русского языка и заведующей казённым еврейским девичьим училищем. В их семье жил и воспитывался Лев Троцкий в пору своей учёбы в Одессе в 1889—1895 годах.
Вера Инбер краткое время посещала историко-филологический факультет на одесских Высших женских курсах. Первая публикация появилась в одесских газетах в 1910 году ("Севильские дамы"). Вместе с первым мужем, Натаном Инбером, жила в Париже и Швейцарии в течение четырёх лет (1910—1914). В 1914 переехала в Москву. В ранних двадцатых годах, как и многие другие поэты, принадлежала к литературной группе, в её случае, к «Литературному центру конструктивистов». В 1920-е годы работала журналистом, писала прозу и очерки, ездила по стране и за рубеж. Была замужем за электрохимиком А.Н. Фрумкиным.
Проведя три года в блокадном Ленинграде во время Великой Отечественной войны, Инбер отобразила жизнь и борьбу жителей в стихах и прозе. Её другой муж, профессор медицины Илья Давыдович Страшун, работал в 1-м Медицинском институте в осаждённом городе.
В 1946 года получила Сталинскую премию за блокадную поэму «Пулковский меридиан». Награждена тремя орденами и медалями.
Переводила поэтические произведения Тараса Шевченко и Максима Рыльского с украинского, а также таких зарубежных поэтов, как П. Элюар, Ш. Петефи, Я. Райнис и других.
Похоронена на Введенском кладбище в Москве.
Известна и до настоящих дней дошла жесткая эпиграмма, которую написал на нее поэт Владимир Маяковский, c которым они не сошлись в некоторых литературных оценках: "Ах, у Инбер, ах, у Инбер / - Что за челка, что за лоб! / - Все смотрел бы, все смотрел бы/". Надо сказать, что эпиграмма не привела ни к какому серьезному разрыву, колкостями привычно обменивались все кто мог, в них даже соревновались. Лишь потом, со становлением тоталитарной советской власти, этот вид искусства почти полностью исчез.