Дочь великана

Глубоко под землею, в утробе крепких гор

Палаты великана таятся с давних пор.

Там блещет позолотой и живописью свод,

Там дочка великана красуется-цветет...

Стройна и величава в расцвете красоты,

Та дочка вышла ростом поболее версты...

В руках перебирая две пары бревен-спиц,

Она усердно вяжет чулочки для сестриц.

Когда же от работы захочет отдохнуть,

Идет она на воздух, где легче дышит грудь,

Где куполом над нею синеет свод небес,

Где кажется ей лугом густой зеленый лес... 

Дома, лачуги, церковь пред нею вдалеке

Расставлены, как будто игрушки на лотке...

По лугу вековому привольно ей гулять,

На озеро ложиться, на влажную кровать... 

В венок себе вплетая бруснику, бересклет,

Идет она и песню веселую поет;

Срывает для букета сосну, и дуб, и клен

И дергает березы, как вереск или лен. 

Но вот пред нею что-то копается в пыли,

Едва-едва приметно над скатертью земли...

К отцу она с находкой вбегает, весела.

— Смотри, что я сестренкам с прогулки принесла! 

И ручку опускает проворно в свой карман...

Но смотрит на находку, прищурясь, великан

И молвит полустрого: — Хвалить я не могу,

Что ты еще не знаешь всю эту мелюзгу. 

Пусти ее тотчас же! Хоть ростом и мелка,

Она не бесполезна и разумом крепка.

В моих палатах каждый крупней ее сверчок;

Но это — плуг с волами, а это — мужичок. 

Он создан, чтобы в зелень рядить откосы гор

И сеять рожь, премилый для плоскости убор;

Нет! надо знать природу и в горной тесноте;

Прочти у Блуменбаха об этой мелкоте! 

Задумалася дочка — и часто с той поры

Лучи мелькают света из трещины горы:

В палате под землею свеча горит всю ночь,

Читает до рассвета задумчивая дочь. 

Вникает в Блуменбаха, забыла о чулке

И целый день болтает о крошке мужичке,

О маленьком творенье, налегшем на плужок...

Сестренки же гуляют по залам без чулок.