Петрович и Патапум на Острове Пиратов

-Что-то мы давно не путешествовали, - сказал как-то утром Патапум.

- Да, - согласился Петрович, - после того, как Соник поселился в бригантине, с ним приключилась потеря любознательности. Эй, Соник!
Но в ответ в корабле что-то зашевелилось, будто переворачиваясь, и опять все стихло. 
- Вот так все время, - продолжал Петрович. - Говорит, что на море штиль, и спит с утра до вечера.
- Пойдем тогда хоть кораблик пустим, все веселее. Заодно и Соник проветрится.
И друзья, взяв бригантину, отправились к пруду.
- Эй, Соник, пора просыпаться, поднимай паруса!
- Штиль же на море, - зевая, ответил Соник. - Дайте лучше поспать. 
- Что с ним такое? - удивился Петрович. - Спит уже неделю!
- Может, и вправду штиль? - сказал Патапум.
И тут неожиданно поверхность пруда зарябила, из-за ближайших домов выползла большебрюхая туча, паруса бригантины забились, а потом стали тугими, и ветер подхватил корабль и понес его к противоположному берегу.
- Что случилось? - закричал Соник. Сон с него как рукой сняло. - Мама, я не умею управлять кораблями!.. 
- Спускай паруса!
Но было поздно. Бригантина неслась прямо на ветки деревьев, стелющихся низко над водой у другого берега. Соник мог разбиться.
- Обегать пруд далеко, не успеем, - Петрович сбрасывал одежду.
- Патапум, ты умеешь плавать?
- Все Патапумы - старые моряки. 
- Тогда прыгаем!
Они прыгнули в воду и поплыли вслед за удаляющимся Соником, а бригантина, не сбавляя хода, прошла под ветками деревьев и исчезла. 
- Там, за ветками, должна быть заводь, - сказал Петрович, делая энергичные взмахи руками.
- Ныряем! 
Они пронырнули под ветвями, и тогда Патапум почувствовал, что вода в заводи какая-то соленая.
- Странно, - подумал Патапум, выныривая. - Интересно, а почему... ╓ начал было он, но больше уже ничего не сказал, потому что рядом Петрович как зачарованный смотрел на то, что было перед ними. А перед ними, покачиваясь на волнах, стоял огромный корабль - настоящая пиратская бригантина. И прямо за кораблем пенилась полоска прибоя - там был выход в море. Не стало вокруг города, не стало гудков машин и говора прохожих, но соленый ветер бил им прямо в лицо, и диковинные птицы перекликались в чаще тропического леса. 
- Не может быть... А где же наша бригантина? Что стало с Соником? - растерянно проговорил Патапум. - Где это мы оказались?
- Ничего не понимаю, - Петрович никак не мог прийти в себя от удивления, - здесь всегда была маленькая заводь, но чтоб такая бухта... Слушай, Патапум, давай доплывем до корабля и разузнаем, в чем дело.
До бригантины было прилично, и они порядком выбились из сил, но вот уже рядом деревянные, поросшие водорослями, борта корабля, и в лазурную глубину уходит тяжелая якорная цепь.
- Тише, Патапум. Не нравится мне все это, - сказал Петрович, и тогда они заметили Соника. Его, связанного, тащили какие-то люди, а старший - это, по-видимому, был капитан - отдавал приказания:
- Игрушку - в трюм, да заприте его покрепче, чтобы не сбежал. Боцман, отдать концы! Курс - на остров Берлунгов. 
- Скорее на корабль, мы не можем бросить Соника в беде! - прошептал Петрович. - Патапум, цепляйся быстрее за якорную цепь.
Не успели друзья взобраться на борт и спрятаться за бухтами толстых канатов, как послышался звук поднимающегося якоря, снасти заскрипели, и бригантина, рассекая волны, вышла в открытое море. 
- Мистер Майлз, поднять пиратский флаг, - услышали они голос капитана, - пусть все знают: Бахмырь-младший никого не боится и готов устроить взбучку любому, кто встретится у него на пути! 
Петрович осторожно выглянул из своего укрытия и увидел, что боцман, Мистер Майлз, стоя на палубе у мачты, поднимает черный пиратский флаг - "Веселый Роджер" - с черепом и костями. Боцман был невысокого роста, но сильный и широкоплечий, за поясом у него торчал пистолет, а в ухе блестела золотая серьга. Закончив свою работу, он повернулся к капитану, стоящему неподалеку:
- Все в порядке, сэр. Разрешите приступить к уборке. 
- Да, да, - Бахмырь-младший сверкнул своим единственным глазом, - надраить палубу, почистить пушки, заточить ножи и сабли. Мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Всех наверх! 
Капитан был маленький, необычайно юркий человечек. Рыжая всклокоченная борода, огромные усы и жутких размеров сабля, которой он непрерывно размахивал перед собой, видимо, наводили ужас на всю команду, поэтому Петрович почувствовал непреодолимое желание скрыться куда-нибудь подальше. 
- Послушай, Патапум, пока они собрались все наверху, давай спустимся в трюм и постараемся узнать, куда спрятали Соника, а там уж придумаем что-нибудь. 
Заметив, что в их сторону никто не смотрит, они подскочили к палубному люку и кубарем скатились вниз. Здесь было темно и тихо, только волны бились снаружи о деревянную обшивку корабля. Пробравшись под лестницей, они очутились в узком и совершенно темном проходе и начали на ощупь продвигаться вперед. Вдруг шедший впереди Петрович внезапно остановился. Ему показалось, что он увидел впереди два горящих глаза. "Это часовой", - подумал Петрович. Отступать было поздно, и, не успев придумать что-нибудь получше, он неожиданно воскликнул: 
- Сдавайтесь, вы окружены! 
Глаза исчезли, послышался шорох, и они услышали странный надтреснутый голос: 
- Первый раз за всю свою жизнь слышу, чтобы крысам говорили: "Сдавайтесь". Видимо, вы новичок на корабле, если не знаете, что в трюме командуем мы, корабельные крысы. 
- Ой, крысы, - растерянно прошептал Патапум. 
- Да, вы правы, мы впервые на корабле, - подтвердил Петрович. - Нашего друга схватили, и мы должны его освободить. 
- А-а... Значит, вы не пираты. Очень хорошо. Разрешите представиться, капитан крысиного братства Старина Трогг. 
- Еще один капитан, - пробубнил Патапум. - Вы, кажется, что-то сказали? - строго спросил Трогг. 
- Нет, нет, ничего. Это Патапум, а меня зовут Петрович.
- Ну тогда идите сюда, здесь немного светлее, и мы сможем поговорить. 
Друзья прошли вперед и очутились в небольшом закутке, где стояла огромная бочка, а на ней невозмутимо восседала здоровенная серая крыса с золотым кольцом на шее. 
- Вашего друга спрятали в одной из кладовых ╓ мои ребята уже побывали там. Он держится молодцом, даже не хнычет. 
- Потому что знает, что мы его не бросим, - радостно сказал Петрович. 
- Может быть. Только пока дела ваши плохи. Бахмырь-младший - самый коварный и гадкий из всех капитанов, когда-либо плававших на этой посудине. Уж я-то знаю. Даже его братец Бахмырь-старший, о котором ходит столько страшных легенд, и то уступает ему в злодействе. А сейчас он затеял что-то совсем нехорошее. Ваш друг... 
- Соник, - подсказал Патапум.
- Да, Соник - не первая игрушка, которую похитил этот Бахмырь и везет к Аль-Сауру на остров Берлунгов. Уж не знаю, о чем они там договорились, но вам надо отсюда бежать. 
- Но как? - воскликнули Петрович и Патапум в один голос. 
- Я думаю, самое лучшее, если вы под покровом темноты проберетесь наверх и попробуете открепить одну из спасательных шлюпок, висящих за бортом. А я тем временем прогрызу дверь, освобожу вашего Соника и приведу его к вам. Годится? 
- Спасибо Вам большое, - сказал Петрович, - что бы мы без вас делали? 
- Спасибо будет потом, - отрезал Старина Трогг, - а сейчас за работу. До встречи!
- Эй, на палубе! Вы что там разлеглись? Если вам нечем заняться, я быстро найду работенку для каждого. Проверить все снасти и крепежи. Рулевой, не отвлекаться! Надвигается шторм. 
В этот момент брезент, скрывавший друзей, распахнулся, и они увидели прямо перед собой свирепое лицо боцмана. 
- Мы попались, - только и успел подумать Петрович Боцман внимательно посмотрел притаившихся на дне шлюпки, неожиданно закрыл брезент и ни слова не говоря затопал по палубе. 
- Патапум, - прошептал Петрович дрожащим от страха голосом, - неужели он не увидел? Странно... 
- Увидел, точно увидел! Я никогда не забуду эти страшные красные глаза! Но... мне показалось... 
- Что показалось?
- Что он... ну... как бы улыбнулся... 
- Пират - улыбнулся?! Не может такого быть! Надо нам скорее отсюда... - Петрович не договорил, потому что на палубе послышался какой-то шум. 
- Разрази меня гром! - кричал Бахмырь-младший. - не нравится мне эта черная туча на горизонте. Тайфун! Идет тайфун!
- Что такое "тайфун"? - шепотом спросил Патапум. 
- Это страшный ветер, ураган! - ответил Петрович. 
Петрович приподнял край брезента: весь горизонт обложили черные облака. Гроза приближалась. 
- А ну, пошевеливайтесь, бездельники! - Бахмырь-младший стоял у штурвала, и шлюпка была у него как на ладони. Петрович понял, что сейчас им не выбраться. 
- Да, Патапум, - вздохнул Петрович, - не хотел бы я пережидать ураган в этой лодочке. Как-то она скрипит и качается, того и гляди - сорвется. 
А Бахмырь-младший продолжал погонять свою пиратскую команду. 
- Живее, лентяи, убрать паруса! Через пять минут здесь будет не до смеха. Вот это гроза! Даже мой знаменитый братец - Бахмырь-старший - и то вряд ли встречался с таким тайфуном! Разрази меня гром! Живее, бездельники, а то всех оставлю без ужина! 
И тогда гроза обрушилась на корабль всей мощью. Стало сразу темно, и только ослепительные вспышки молний на мгновение разрезали мрак. Море вспенилось, вздыбилось, и огромные седые волны, как щепкой, играли кораблем, то вздымая его на гребень, то со всей силой опрокидывая в черную клокочущую бездну. 
- Рубите мачты, нас может опрокинуть! - кричал Бахмырь-младший сорванным голосом.
- Держись! 
Громадный водяной вал шел прямо на них, еще мгновение - и он поглотил корабль. И тогда в шлюпке что-то застонало, раздался треск, какой-то удар, в следующую секунду из бешено завертело, и шлюпку смыло в море. Гигантские волны приняли беззащитную лодку в свои свирепые объятия, но главное испытание их еще ждало впереди. Потому что огромный крутящийся столб из ветра и воды подхватил шлюпку и понес от корабля прочь. Смерч из тех, что рождаются лишь в южных морях, нес их в беснующемся мраке. Внизу этой гигантской воронки неистовствовало море, а вокруг ослепительные молнии взрывали стонущее небо. И последнее, что они помнили, был какой-то страшный удар, и после этого наступил мрак.
- Ну ты как, очухался? - услышал он голос Патапума. 
- Где мы? Ничего не понимаю, - все тело Петровича болело. 
- Похоже, нас выбросило на необитаемый остов, - сказал Патапум и покачал головой. И тогда Петрович увидел обломки шлюпки и все вспомнил. Значит, их, действительно, выбросило на необитаемый остров. Петрович огляделся: в глубине острова виднелась высокая гора со склонами, поросшими тропическим лесом. Прямо над ними покачивались шапки высоких кривых кокосовых пальм, а в чаще перекликались голоса неведомых птиц. 
- Что будем делать? - спросил Патапум. 
- Наверное... - Петрович силился вспомнить, что делают в таком случае настоящие путешественники, - мы должны поискать признаки какого-нибудь жилья. 
- Ищи не ищи, - вздохнул Патапум, - по-моему, этот остров совсем необитаем. 
- Берегитесь! Берлунги! - услышали они испуганный писклявый голосок. Они не увидели обладателя этого голоска, потому что и шум морского прибоя, и шелест пальмовых листьев, и птичьи голоса заглушил страшный, холодящий кровь в жилах рев, и гигантская тень надвинулась на них. Петрович обернулся, и в следующее мгновение почувствовал, что он дрожит всем телом, а Патапум прижался к ему и не сводил глаз с того, что было перед ними - трехногое чудовище, напоминающее гигантского быка с длинной шеей, когтистой передней лапой разрыхляло песок. Прямо на могучей груди его располагались широкая, усеянная зубами пасть и два полуслепых глаза. И что-то необычайно странное было в его шее. Петрович поднял голову и... о, ужас! Это была вовсе не шея, это была мощная рука с развернутой ладонью, и прямо в глубине ее находился вполне зрячий свирепый глаз, и глаз этот пристально сейчас за ними наблюдал. 
- Пат... Патапу... пум, - только и успел пролепетать Петрович, потому что в следующее мгновенье глаз закрылся, мощная рука ухватила их обоих, и чудовище двинулось через чащу леса. Все, что произошло дальше, произошло очень быстро. Послышался высокий, похожий на свист звук, и дорогу им преградило второе чудовище. Это был скорпион, но скорпион-гигант. 
- Какие же они здесь все здоровые, на этом острове, - пролепетал Петрович. 
- Теперь они нас съедят. Тебя - один, а меня - второй, - грустно добавил Патапум. Но, похоже, гиганты не собирались делиться добычей. Скорпион выставил вперед острое, как клинок, ядовитое жало, а трехногий, опустив на землю Петровича и Патапума, наклонил свою страшную руку когтями вперед. Скорпион двинулся на трехногого, ухватив его клешней и пытаясь пронзить жалом. И тогда страшная рука последнего сложилась в огромный кулак и со всей силой обрушилась на скорпиона. Тело скорпиона на секунду обмякло, но тут же снова начало подниматься грозное жало. Однако этой секунды оказалось достаточно. Трехногий, наступив на противника, ухватил его рукой за хвост, скрутил и пронзил собственным жалом. Раздался страшный свист, переходящий в шипение, и скорпион стих. И тут же поверженный монстр стал разваливаться на куски и осыпаться, превращаясь в прах. А Петровичу показалось, что где-то далеко, в лесу, со стороны горы, он услышал человеческий стон. Глазастая рука трехногого повернулась, ища Петровича и Патапума.
- Патапум, бежим скорее, вон какая-то расщелина, - Петрович, не отрывая глаз от чудовища, увлекал Патапума за собой. И тогда свист повторился вновь и, ломая деревья, из чащи леса появился второй скорпион, много больше первого и, выставив свое раздвоенное жало, двинулся на трехногого. Того, недолго поколебавшись, оценил противника по достоинству и поспешил спастись бегством, а скорпион-гигант повернул следом за убегающими Петровичем и Патапумом. Петрович уже впрыгнул в узкую расщелину, когда клешня чудовища схватила замешкавшегося Патапума и приклеила его к мохнатому брюху. Сразу же другая клешня была протиснута в расщелину, но Петровича достать уже не смогла. Скорпион еще несколько раз попытался извлечь Петровича, но все оказалось безуспешным. Тогда чудовище привалило выход из расщелины большим камнем и вместе с несчастным Патапумом удалилось в лес, ломая на своем пути деревья. В расщелине стало темно. Петрович не знал что делать, казалось, ему осталось только заплакать от отчаяния.
- Кто здесь? 
- Вы меня не видите, потому что ваши глаза еще не привыкли к темноте, а мы, - и послышался глубокий вздох, - уже давно живем в полумраке.
- Стало быть, это вы пытались предупредить нас об этом... чудище.
- Берлунге, - подсказал голосок. 
- Берлунге?! Где-то я уже слышал. Ну, конечно, пираты... Так значит, это и есть остров Берлунгов? 
- Вы совершенно правы. 
- Бедный Патапум, что с ним теперь будет? 
- Ох, не говорите. Если б вас утащил Берлунг, было б много хуже. А скорпионы - это глаза и руки страшного Аль-Саура, мага, живущего в Скальном Храме. Он, кстати, повелевает пиратами. Я уверен, что скорпион унес вашего друга к Аль-Сауру. Значит, еще не все потеряно. Но пойдемте, там, в глубине пещеры, живет мой народ. Давайте руку, - и Петрович почувствовал в своей ладони маленькую слабую ручку, - я покажу путь. Мы - Алхекасы. 
И они пошли по каменному ходу, глаза Петровича постепенно привыкли к темноте, а впереди уже показалось слабое мерцание. 
- Мы освещаем пещеру факелами. А рыбий жир для них собираем на берегу из того, что остается после обеда Берлунгов. Раньше, - и спутник Петровича снова вздохнул, - Берлунги нас не трогали, а на обед ловили рыбу своей глазастой рукой. Но после появления на острове пиратов и особенно этого Аль-Саура с его страшными скорпами все у нас переменилось. Пираты для развлечения швыряются в нас камнями, а мы же совсем маленькие. Представляете, что будет, если огромный булыжник попадет в Алхекаса. Да еще Берлунги, обозленные пиратами и скорпионами, бросаются на всех подряд. Но от Берлунга еще можно упорхнуть, а вот от камня пиратов... И пришлось нам уйти жить в пещеры. Ну, да мы уже на месте, входите.
Они вошли в большую пещеру, освещенную коптящими факелами, и Петрович увидел Алхекасов: их было множество - множество больших, добрых и чуть удивленных глаз смотрело сейчас на него. И тогда протрубили в ракушку и другой писклявый голосок воскликнул: 
- Его Всеглазкость Король Алхекасов, Ротглиф. 
И все Алхекасы склонились перед Ротглифом и гостем в почтительном поклоне. Петрович сначала ничего не мог понять, пока не заметил небольшой сверкающей короны на голове у своего спутника. 
- Так, значит, вы - король? - спросил удивленный Петрович. 
- Да, король, - скромно согласился тот, - но вы можете меня звать просто Ротглиф. А вы?.. 
- А меня зовут Петрович.
- Очень приятно, - сказал Ротглиф, - по правде сказать, все Алхекасы одинаково умные и трудолюбивые, а короля мы выбираем из тех, у кого самые большие глаза. Но уж если тебя выбрали королем, ты должен быть самым добрым и самым смелым, - добавил Ротглиф с достоинством. Петрович с любопытством разглядывал Алхекасов. Они были совсем хрупкими и маленькими, ростом не выше Патапума, имели огромные глаза, занимающие чуть ли не половину их круглых лиц, и еще Петрович понял, что означало "упорхнуть": у всех Алхекасов имелись длинные, сложенные, как у кузнечиков, полупрозрачные крылья, и они ими иногда гудели.
- Алхекасы, - прозвучал голос Ротглифа, - это тот самый мальчик, чью лодку выбросило утром на берег. 
- О-го-го, - восторженно сказали Алхекасы. 
- Его зовут Петрович. Он - не Алхекас, он - человек!
- У-у-у! - в страхе зароптали Алхекасы. 
- Но он - не пират!
- А-а... - Алхекасы облегченно вздохнули. 
- Он хочет найти своих друзей. Одного похитили пираты. Другого только что утащил скорпион Аль-Саура. Мы должны помочь ему. 
- Ты правильно говоришь, Ротглиф, - одобрительно закивали головами Алхекасы. - Мы должны помочь! 
А Ротглиф, обращаясь к Петровичу, сказал:
- Мы не сможем подняться к Скальному Храму со стороны бухты - там полно пиратов. Однако есть и другой путь. Мы пойдем по вершине горы к обрыву и спустимся в Скальный Храм по веревке. Ты не испугаешься? Это очень высоко.
- Я наверное, должен попытаться тоже быть смелым, - проговорил Петрович.
- Да, - улыбаясь, согласился Ротглиф, - доброты в твоем сердце хватит.
Спустя некоторое время Петрович, Ротглиф и несколько Алхекасов покинули пещеру через другой ход (у входа, заваленного камнем, их поджидал скорпион) и, пройдя по вершине горы, оказались у головокружительного обрыва. Далеко внизу, у кромки прибоя, стояла на якоре изрядно потрепанная штормом бригантина, и пираты на шлюпках перевозили на берег ящики, пушки и разное снаряжение. Другие разбойники расположились лагерем у входа в Скальный Храм, они горланили песни и жарили на огромном костре баранью ногу. 
- Им теперь не до нас, - сказал Ротглиф, - они только что встали на якорь, и мы слишком высоко забрались, но все равно надо быть осторожнее. Привязывайте мальчика веревкой, - скомандовал он Алхекасам, - и потихоньку спускайте вниз, а я полечу рядом и буду его охранять.
Петровичу, конечно, было очень страшно. Но он не хотел этого показывать, и в пещере были его друзья, - кто еще мог им помочь? Стараясь не глядеть вниз, чтобы не было слишком жутко, Петрович опускался все ниже и ниже. Ротглиф летел рядом, пока они не достигли широкой черной расщелины в скале, и Петрович встал на ее край ногами. 
- Теперь ты можешь отвязать веревку, Алхекасы будут ждать нашего возвращения, а я пойду с тобой, - сказал Ротглиф и, сложив крылышки, шагнул вслед за Петровичем. Внутри было темно, но Ротглиф уверенно шел вперед, держа Петровича за руку. Через некоторое время он сказал: 
- А теперь - тихо, мы уже почти пришли. Смотри, чтобы маг нас не заметил, - тогда нам никто не поможет. 
Спрятавшись за камень, они могли хорошо рассмотреть, что происходило внизу.
- Мой любимый Скорп, мои глаза и уши, этот бездушный Берлунг с тобой безжалостно расправился, но я ему отомщу, уже немного осталось. А пока я сделаю себе нового помощника, и он мне будет лучшим утешением. Идите ко мне, мои маленькие, - с этими словами Аль-Саур опустил руку в огромную стеклянную банку с живыми скорпионами и достал одного из них, - я не боюсь ваших укусов, они смертоносны для любого, кроме меня. Я выбираю тебя, мой новый друг, - сказал он, держа скорпиона в руке и рассматривая его со всех сторон, - ты самый красивый, будь же и самым верным. 
И с этими словами маг положил скорпиона на каменный стол и, внезапно достав из складок одежды короткий кривой нож, быстро нанес себе на руке глубокую рану. Кровь брызнула на стол, и несколько капель ее попали на замершего скорпиона. 
- Я, Аль-Саур, владыка каменного острова, силами тьмы заклинаю тебя: восстань, восстань и иди. 
И в это мгновение тварь зашевелилась и вдруг стала невероятно быстро увеличиваться в размерах, - и вот уже огромный скорпион, еще больше, чем те, которых видел Петрович, взмахнул своим страшным хвостом и двинулся прочь, к выходу из пещеры. Петрович только успел переглянуться с Ротглифом, как из глубины зала послышались возбужденные голоса, и несколько пиратов во главе со своим капитаном внесли и поставили перед Аль-Сауром тяжелые деревянные ящики. 
- А ну-ка откройте, - скомандовал Бахмырь-младший, - пусть наш господин увидит, что мы не зря так долго пропадали. 
Пираты бросились исполнять приказание, и Петрович чуть не закричал, увидев содержимое ящиков, - там были... игрушки! Один за другим на свет появились Буратино и Микки-Маус, Винни-Пух и Чебурашка, Карлсон, который жил на крыше, Чипполино и, наконец, Соник - все помятые и притихшие. 
- И это все? - прогремел голос Аль-Саура. - А двух пленников упустили? Отвечайте! 
- Как? Откуда ты это знаешь, господин? - воскликнул взволнованный капитан. 
- Их лодку прибило к моему острову. Они прятались у тебя на корабле. Одного из них мне уже доставили мои верные слуги, а вот другой!.. 
- Это не моя вина, - простонал Бахмырь-младший, - это все он, Коротышка, плохо привязал шлюпку, и ее унесло в открытое море. Но он будет примерно наказан, обещаю тебе. 
- Мне обещания не нужны. Я сам его накажу. Это ты - Коротышка? - грозно спросил маг, обращаясь к огромному верзиле, дрожавшему от страха. - Так и стой, где стоишь. И не сойти тебе с этого места, пока мы не найдем последнего беглеца. Умри-замри-застынь!
Пират, к которому были обращены эти страшные слова, хотел что-то сказать, но не смог, потому что внезапно задрожал еще больше, покрылся ледяной изморозью и тут же превратился в кусок льда. Остальные в страхе попятились от мага.
- Оставьте нас вдвоем с капитаном, - приказал Аль-Саур, - нам надо кое-что обсудить. 
И когда они остались одни, продолжал: 
- Теперь у меня достаточно игрушек, чтобы договориться с Каменным Стражем. Ты тоже получишь свою долю и сможешь построить самый лучший пиратский корабль, когда-либо плававший в морях.
- О, да, благодарю тебя, господин. С твоей помощью я стану самым грозным пиратом. Но как ты это сделаешь? 
- Об этом можешь не беспокоиться. Я сделаю Нектар из веселости всех игрушек, которые мы похитили, и в обмен на Нектар Каменный Страж отдась мне сокровища подземной пещеры, - они ведь мне нужнее, чем ему. Я стану самым богатым и могущественным правителем на земле, а ты, Бахмырь-младший, будешь грозой моих врагов на море. 
- О да, господин. А что станет со Стражем? 
- Страж останется в пещере, я замурую его. Мне не нужен каменный истукан, даже если он сможет ходить. А теперь пора к нему в гости. Смотри!
И с этими словами Аль-Саур повернулся к каменной стене Храма. Капюшон упал с его головы, обнажив блестящий лысый череп мага. Его глаза расширились и вспыхнули зловещим огнем, а голос зазвучал, как трубы органа: 
- Я, служитель вечной тьмы, повелитель тяжелого духа Глубин, Аль-Саур Бельды ибн Музрил, приказываю тебе: расступись и открой мне вход в каменную пещеру! 
И в это мгновение земля задрожала, далекий гул донесся из глубины, стена треснула, посыпались огромные камни и перед магом образовался черный зловещий проем. 
- Теперь нам пора, - прошептал Ротглиф, хватая Петровича за руку. - Я знаю другой вход в каменную пещеру. Нам нужно попасть туда раньше Аль-Саура. Они быстро вернулись к веревке, но Ротглиф не стал подниматься наверх. Он созвал Алхекасов и велел им спускать Петровича еще ниже, пока тот не достиг крыши Скального Храма. 
- Мора-Ламуста, - сказал Ротглиф, и Петрович увидел, как в добрых глазах Алхекасов отразился ужас. А Ротглиф, обращаясь к Петровичу, сказал: 
- Мы сейчас идем ко входу в пещеру Каменного Стража. Ступай как можно тише и ничего не говори.
- Приветствую тебя, брат мой, Великий Алмазный Гурон! - воскликнул король Алхекасов. И тогда каменная голова статуи повернулась, веки его разомкнулись, и исполин произнес: 
- Это ты, Ротглиф? Не люблю, когда тревожат мой сон, но тебе я рад всегда! Что привело тебя в столь жаркий час, когда мы - статуи - спим? 
- Великий исполин! Не мог бы ты во имя нашей старой дружбы провести нас через Мора-Ламусту? 
- Отчего же! Сейчас самое время: каждый день, в этот самый час, Мора-Ламуста сбрасывает хвост. Но что надо тебе от Каменного Стража? 
- Брат мой, с нами находится мальчик. Пираты похитили его друзей, и страшный маг Аль-Саур повел из в пещеру к Стражу. 
- Ох, не нравится мне этот Аль-Саур. Ну что ж, сажайте мальчишку на меня и забирайтесь сами. А то вам за мной не угнаться. Тебе, Ротглиф, я помогу с радостью. 
И с этими словами огромный алмазный исполин поднялся и двинулся вверх по горе. Пираты внизу видели, что одна из статуй ожила, и в страхе бегали по бухте, а исполин, не обращая на них никакого внимания, скрылся за горой. 
- Многие части Великого Гурона, - пояснял Ротглиф Петровичу, - сделаны из алмаза. Только алмаз благодаря своей прочности сможет выдержать страшную мощь челюстей Моры-Ламусты. 
 
- О, сейчас увидишь! Это огромная кровожадная гусеница. Она своим телом закрывает вход в пещеру так, что из проема выглядывает только ее страшная полуслепая голова. Вон, смотри! 
И действительно, в скале Петрович увидел вход в пещеру, и в глубине этого входа угадывался огромный хищный силуэт. 
- Твои Алхекасы должны выманить ее оттуда, - сказал исполин. И, помедлив, добавил: - А я подожду здесь. И тогда несколько Алхекасов впорхнули в пещеру и тут же вылетели обратно, а следом за ними показалась гусеница. Она была огромная, размером больше скорого поезда, а с головы ее, между двумя полуслепыми глазами, свисал страшный бивень. 
- Вот она - Мора-Ламуста, - сказал Ротглиф.
А гусеница безмолвно раскрыла свою усыпанную зубами пасть и двинулась на исполина. 
- Теперь держись, - прошептал Ротглиф. Но исполин почему-то не стал отступать, он пошел навстречу гусенице и, подняв руки, шагнул в огромную, как тоннель, пасть. Мора-Ламуста попробовала сомкнуть свои мощные челюсти, но не тут-то было: алмазный исполин, уперевшись ногами и руками, не давал страшной пасти закрыться. 
- Все, замерла. Ну, пошли, - сказал Ротглиф, ступая ногой прямо в пасть. - Только осторожно перешагивай через зубы, они очень острые. 
И Ротглиф, Петрович и несколько Алхекасов, перепрыгивая через зубы, оказались внутри Моры-Ламусты. 
- Возьмите мой светящийся палец, - сказал алмазный исполин, - внутри Моры-Ламусты нельзя зажигать факелы. А то она начнет волноваться, кашлять, и вы вылетите обратно. 
- Спасибо тебе за все, - сказал Ротглиф и, освещая дорогу пальцем, шагнул прямо в глотку Моры-Ламусты. "Никогда бы не подумал, что окажусь внутри гусеницы. Да еще такой здоровенной", - подумал Петрович. Они шли долго. Видимо, Мора-Ламуста была очень длинная. Ротглиф освещал путь, но вот стенки тоннеля стали сужаться. - Мы подходим к хвосту, - сказал Ротглиф. - Смотри, сейчас он начнет его сбрасывать. И, действительно, стенки тоннеля начали трескаться, пульсировать, и вдруг все, что было перед ними, надорвалось и рухнуло в бездну. Смельчакам предстала полость громадного зала, низ его освещался факелами, но верх оставался в полутьме. 
- Мы находимся в самом сердце подземной пещеры, - шепотом сказал Ротглиф, - вон, смотри, - это и есть Каменный Страж. 
И тогда Петрович его увидел. Он сидел, молчаливый, как стена, на троне, высеченном прямо в скале, а руки его покоились на двух каменных сундуках. 
- В этих сундуках сокровища подземной пещеры, - продолжал Ротглиф, - а на стенках сундуков, видишь, вырезаны рисунки - истории того, как эти сокровища попадали сюда. 
- Ничего себе сундуки, - прошептал Петрович, - каждый размером с пятиэтажный дом. 
- Да, - вздохнул Ротглиф, - за этими сокровищами стоит немало тайн, и немало страшных историй мог бы поведать Страж. Но он молчит. Вот за сокровищами и явился Аль-Саур, - закончил Король Алхекасов. 
- Ротглиф, а как ты думаешь, - задумчиво проговорил Петрович, - зачем ему Нектар из веселости игрушек? 
- Трудно сказать, - ответил Ротглиф.
- Остров Берлунгов - очень необычное место, много скрытых тайн пересекается здесь, и немало волшебства имеет здесь свои истоки. Поэтому и статуи на острове порой оживают. Ты видел Великого Алмазного Гурона? Холодный минерал отогревает волшебный дух Глубин. А Каменный Страж - хозяин острова, но он такой огромный, что силы волшебства не хватает. Он может только иногда открывать глаза и говорить. Есть предание, что когда-то он был Стражем Волшебного Острова и смотрел за морем. НЕ только Берлунги и Алхекасы тогда здесь жили. Но как-то он добровольно принял на себя обязательства охранять несметные сокровища и с тех пор сидит в пещере, все более погружаясь в сон. Но тихо, вон, смотри! Видишь? Под нами движутся тени. Это Аль-Саур с пиратами. Нам надо спуститься ниже и быть начеку. 
И в этот момент в пещере появился Аль-Саур. Он подал знак, и следом за ним вошли Бахмырь-младший и еще несколько пиратов с носилками. 
- Поставьте кубок с Нектаром у ног каменного болвана, - сказал тихо Аль-Саур, - а ящики с игрушками расположите вокруг. 
Пираты быстро исполнили приказание, а Аль-Саур встал у ног статуи и начал говорить громким и торжественным голосом: 
- Приветствует тебя Великий Каменный Страж маг Аль-Саур Бельды ибн Музрил! Ты спишь сейчас, как и все статуи, но повелеваю подземным водам смыть сон с твоих глаз и открыть уста! И тогда обмытые пещерными водам глаза Каменного Стража к ужасу Петровича стали размыкаться, массивная голова чуть дрогнула, и низкий гул пронесся по пещере. 
- Это ты, черный маг? - вопросил Каменный Страж. - Зачем тревожишь меня? 
- Я пришел исполнить наш договор. Я принес Нектар! 
- Нектар... 
- Да, Нектар! Ты помнишь древние слова: "Только когда тебя отогреет любовь всех детей мира, ты сможешь встать, покинуть пещеру и увидеть солнце. А до тех пор ты - Страж сокровищ." 
- Помню! Помню древние слова! 
- Сейчас в этот кубок будет смыта веселость всех игрушек, - сказал Аль-Саур, указывая на ящики, расставленные пиратами. 
- А что есть их веселость, что есть веселость игрушек? - продолжал он, обращаясь к пиратам. 
- Что?! - гаркнули пираты в один голос. 
- Игрушки потому веселы, что их любят дети! В их веселости заключена детская любовь. Я собрал игрушки со всего света! Герои книжек и мультиков, герои комиксов и любимые куклы, - все у меня здесь, в ящиках. Сейчас я смою их веселость, и в этом кубку будет любовь всех детей мира! В обмен на Нектар ты отдашь мне сокровища! 
- Я помню наш уговор, - проговорил Каменный Страж. 
- Откройте первый ящик и расставьте игрушки вокруг меня, - приказал Аль-Саур пиратам. И тогда Петрович зажмурился, потому что помятые и притихшие Буратино и Микки-Маус, Чебурашка, Карлсон, утенок Дональд и множество других игрушек были извлечены их страшных ящиков. Покорные и грустные, стояли они вокруг Аль-Саура и ждали своей участи. А черный маг Аль-Саур Бельды ибн Музрил поднял высоко тяжелый кубок и проговорил: 
- Воды тяжелого духа Глубин и волшебные воды пещер, именем Черной Тьмы приказываю вам соединиться, забрать любовь до остатка и идти в этот кубок!
И тогда пещера задрожала, и из всех щелей, с гигантских каменных сосулек, светившихся в полутьме, со стен потекла вода. Тоненькие, как ниточки, струйки воды соединялись в один ручей, вода, падающая сверху, дополняла его, и вот уже клокочущий поток, как хищная извивающаяся змея, двигался к Аль-Сауру. Гул разнесся по пещере, дрожь стен усилилась. В страхе смотрели пираты на своего повелителя, даже у Бахмыря-младшего тряслись коленки. А пенный поток все приближался, и вот он уже завертелся вокруг игрушек, затем, переливаясь и меняя цвета, он взлетел к сводам пещеры и оттуда пал вниз, наполняя кубок. Нектар в кубке закипел, и этот пар вдохнул Каменный Страж. И тут же его пальцы на одном из сундуков зашевелились. 
- Первый глоток готов, - удовлетворенно прошипел Аль-Саур, - ставьте под поток следующих. 
И тогда Петровиче это увидел. Он увидел, что у игрушек, обмытых потоком, пропали... лица. Не было больше Буратино и Микки-Мауса, не было Карлсона и Винни-Пуха, не было больше любимых лиц и веселых красок. То, что мгновение назад было знакомыми игрушками, превратилось в похожие как один черно-белые существа. 
- Он их обезличивает, - горько вздохнул Ротглиф, - и их теперь, действительно, не за что любить. 
Петрович вздрогнул: во втором круге игрушек он увидел своего друга! Он увидел Патапума. Тот стоял, опустив голову, и слезы катились из его глаз. Поток уже подкрадывался к нему, и Каменный Страж продолжал вдыхать Нектар.
- Воды тяжелого духа Глубин и волшебные воды пещер, именем Черной Тьмы приказываю вам соединиться, забрать любовь до остатка и идти в этот кубок!
И тогда пещера задрожала, и из всех щелей, с гигантских каменных сосулек, светившихся в полутьме, со стен потекла вода. Тоненькие, как ниточки, струйки воды соединялись в один ручей, вода, падающая сверху, дополняла его, и вот уже клокочущий поток, как хищная извивающаяся змея, двигался к Аль-Сауру. Гул разнесся по пещере, дрожь стен усилилась. В страхе смотрели пираты на своего повелителя, даже у Бахмыря-младшего тряслись коленки. А пенный поток все приближался, и вот он уже завертелся вокруг игрушек, затем, переливаясь и меняя цвета, он взлетел к сводам пещеры и оттуда пал вниз, наполняя кубок. Нектар в кубке закипел, и этот пар вдохнул Каменный Страж. И тут же его пальцы на одном из сундуков зашевелились. 
- Первый глоток готов, - удовлетворенно прошипел Аль-Саур, - ставьте под поток следующих. 
И тогда Петровиче это увидел. Он увидел, что у игрушек, обмытых потоком, пропали... лица. Не было больше Буратино и Микки-Мауса, не было Карлсона и Винни-Пуха, не было больше любимых лиц и веселых красок. То, что мгновение назад было знакомыми игрушками, превратилось в похожие как один черно-белые существа. 
- Он их обезличивает, - горько вздохнул Ротглиф, - и их теперь, действительно, не за что любить. 
Петрович вздрогнул: во втором круге игрушек он увидел своего друга! Он увидел Патапума. Тот стоял, опустив голову, и слезы катились из его глаз. Поток уже подкрадывался к нему, и Каменный Страж продолжал вдыхать Нектар.
- Стойте! Остановитесь! Что же ты делаешь, каменная статуя? Ты хочешь своровать любовь?! Такая любовь никого не отогреет! Что же ты делаешь? Завтра утром везде в мире проснутся дети и не найдут своих любимых игрушек?! Больше уже никогда не найдут! Ни своих кукол, ни любимых книжек, ни мультиков. И ты думаешь, что они начнут любить тебя?! Сидящего здесь, на острове, в своей пещере?!
- Продолжайте, не слушайте его, - зашипел Аль-Саур. 
- Они не смогут тебя любить и не смогут любить уже никого, - продолжал Петрович. - Не губи игрушки, не губи моего друга Патапума. Я... я буду любить тебя! Возьми мою любовь, а их отпусти! 
И пока никто не успел опомниться, Петрович спрыгнул вниз и за мгновение до того, как вода должна была коснуться Патапума, встал в поток. Беснующаяся пена взметнулася еще выше, и кубок наполнился до краев. Мощная струя пара ударила в Каменного Стража, и он ожил. Он, просидевший здесь половину вечности, охраняя не нужные ему сокровища, ожил. И в следующий миг одна из стен пещеры треснула, а потом трещина начала увеличиваться, образуя крупный проем, - пещера открывалась навстречу радостному солнечному дню. 
- Солнце, вот оно! - тихо проговорил, ни к кому не обращаясь, Каменный Страж. - Я вижу солнце!
- Поднялся, смотрите, он поднялся! - закричали Алхекасы. - Сбылось древнее пророчество! 
Огромный Каменный Страж стоял и смотрел на Солнце. Потом он повернулся, и Алхекасы в страхе замерли.
- Где тот, чья любовь отогрела холод камня? - спросил Страж, глядя вних. - Ты, маленький мальчик, это ты?! Страшный поток не причинил вреда твоему любящему сердцу. Но в пророчестве было сказано... о всех детях. 
- Великий Страж! - вмешался Король Алхекасов. 
- Мы все знали о пророчестве... Но теперь мы знаем еще одну тайну, - и Ротглиф посмотрел на Петровича. 
- Любовь одного ребенка стоит любви всех детей мира! 
- Всех детей мира, - как эхо откликнулся Каменный Страж. - Черный маг обманул меня, я не знал, что цена моего пробуждения может быть столь высокой. 
А потом он взял кубок с Нектаром и плеснул им над игрушками. 
- Это должно вернуть им облик, - проговорил Каменный Страж. - Смотрите, они оживают... 
И действительно, сначала проступили лица, а потом вернулись краски, и вот уже все игрушки собрались вместе, как всегда, веселые и беззаботные. 
- Брым-тым-бым, - проговорил Карлсон, трогая кнопку у себя на животе, - порядок, полный порядок, главное, что мотор работает! А какое было приключение! 
И тогда раздался голос черного мага Аль-Саура: 
- Отдай мне сокровища, Каменный Страж, исполни обещание! Иначе верные мне пираты сожгут корабль! И все эти куклы, и ребенок останутся на острове навсегда. 
- Не останутся! Ты ошибаешься, Аль-Саур, - услышали они вдруг громкий голос. - Корабль уже готов к отплытию! 
- Мистер Майлз! - удивился капитан пиратов Бахмырь-младший. - Как это понимать? Я сейчас велю отрубить вам голову. 
- Капитан, - невозмутимо ответил Мистер Майлз, - я ведь вас предупреждал, что мой брат - Боцман с попугаем - тоже игрушка. Вы и его хотели отдать этому коварному магу. Но я вас опередил, я спас моего брата и еще много игрушек и переправил тайно на корабль. Мы уж готовы поднять паруса, и я пришел за остальными. А ваше дело - решать: продолжать пиратствовать или отправляться с нами, но ужа подняв мирный флаг. 
- Измена, разрази меня гром! - прорычал Бахмырь-младший. 
И тогда в пещере вдруг похолодало, и какая-то пелена на мгновение скрыла солнце: тень от Аль-Саура выросла, она почти достигла роста Каменного Стража.
- Сокровища! Я хочу получить сокровища! - проговорил маг. - Именем сил Тьмы, именем вечного Мрака, мои верные скорпионы, я призываю вас... 
Каменный Страж чуть дрогнул, но тут же все прошло, солнечный день вновь заполнил пещеру. 
- Ты, верно, забыл, с кем имеешь дело, Аль-Саур? - проговорил гигант, и тень от Аль-Саура уменьшилась, и он стоял теперь испуганный и жалкий. 
- Я больше не Каменный Страж, неподвижный в долгом сне. Я вновь Страж Волшебного Острова, Смотрящий За Морем. Я долго отсутствовал, блуждая в царстве сна, но теперь вернулся! 
И все пираты упали на колени и начали плакать один громче другого. 
- Прости нас, Повелитель, - просил Бахмырь-младший. 
- Прости, прости нас, господин, - причитал Коротышка.
- Пираты, - задумчиво проговорил Каменный Страж, - дело ребенка - простить или не простить вас. 
В пещере вдруг раздался смех и веселые голоса - это игрушки узнавали и приветствовали друг друга. Они уже забыли о недавней опасности, как будто и не было ее вовсе. 
- По мне, так надо их простить, - проворчал Винни-Пух. 
- Ладно, и не таких видали, - крякнул утенок Дональд, - простить их! 
- Простить, простить их! - весело вторили игрушки. 
- Что ж теперь делать, - улыбнулся Петрович. 
- Конечно, надо простить. 
А Каменный Страж обернулся к Аль-Сауру и проговорил: 
- Черный маг, я исполню обещание! Сокровища подземной пещеры - твои. Но учти - они не приносят счастья, их можно только хранить. Ты можешь выбирать - или уходить с нами к Солнцу, или оставаться здесь, в полумраке, Стражем сокровищ. 
- Сокровища, я хочу получить сокровища! - прошипел Аль-Саур. 
- Ну что же, выбор сделан, - Каменный Страж направился к выходу, чтобы стать Стражем Волшебного Острова. И как только последняя игрушка покинула пещеру, ее стены вновь закрылись, чтобы хранить тайну сокровищ и их нового стража - черного мага Аль-Саура. А Соник, спасенный Мистером Майлзом, уже ждал их на корабле. И вот пришло время прощаться и время поднимать паруса. На берег пришли Алхекасы, и Великий Алмазный Гурон, и Страж Волшебного Острова. 
- Счастливого пути! Не забывайте нас! - говорил Ротглиф. 
- Попутного ветра! 
- Счастливо тебе, мальчик, отогревший холод камня, - говорил Страж Острова. - Я буду помнить тебя и ждать. Может быть, когда-нибудь твой парус снова появится на этом горизонте.
- Да, вот это было приключение, - вздохнул Патапум.
А Остров все уменьшался и уменьшался, пока не стал точкой, чтоб потом раствориться в золоте морского заката и, отразившись в воспоминаниях, превратиться в Сказку.

Стоял чудесный летний день, в небе ярко светило веселое солнышко, и на зеркальной поверхности пруда не отражалось ни облачка. Петрович поставил бригантину на воду, а Патапум сказал:

Друзья немного отдышались и вдруг услышали на палубе какие-то голоса. 

Когда Петрович и Патапум выбрались на палубу, солнце стояло в зените, и море сковала ленивая мокрая жара. Матросы расположились у одной из мачт и затянули старую пиратскую песню. Друзья без лишних слов пробрались к ближайшей шлюпке и юркнули под брезент. Теперь надо было только ослабить канаты, крепившие ее к кораблю и ждать Соника. Вдруг они услышали тяжелые шаги и грубый голос совсем рядом от них:

Когда Петрович открыл глаза, в небе ярко светило солнце, и ласковые волны накатывались на белый песок.

- Мне очень жаль, что так получилось, - опять услышал Петрович писклявый голосок. Он вздрогнул. 

Огромный зал, высеченный прямо в скале, освещался факелами, укрепленными в стенах. В центре зала у каменного возвышения стояла одинокая зловещая фигура в черном плаще с капюшоном. Маг разговаривал сам с собой, но его голос был хорошо слышен даже в самых отдаленных уголках огромного Храма. 

Когда они дошли до середины крыши Скального Храма, Петрович увидел множество каменных статуй, украшающий Храм, и среди них выделялся переливающийся на солнце, играющий всеми цветами радуги огромный исполин. 

И тогда Петрович закричал голосом, на который он никогда раньше не был способен: 

А корабль весело рассекал носом волну, и никогда еще море не видело такого корабля. Игрушки со всего мира плыли на нем, и надо было спешить - ведь завтра утром проснутся дети, и игрушки должны быть на своих местах. А Петрович, Соник и Патапум стояли на корме и смотрели на уплывающий вдаль Волшебный Остров. Они видели Алхекасов и Скальный Храм, и поднятую в прощании руку Стража.