Волшебное яблочко

За тремя ручьями, за тремя горами, за тремя долами в малень­ком коро­лев­стве пра­вил король Антонин-Матей III. У него была одна дочь, да и та, как почти все един­ствен­ные дети, выросла черес­чур изба­ло­ван­ной. Учи­теля она слу­шала невни­ма­тельно, таб­лицу умно­же­ния знала кое-как, а в тет­ра­дях у нее пест­рели одни кляксы. На улице прин­цесса вела себя над­менно, ни с одной ста­руш­кой не здо­ро­ва­лась, а поли­цей­ским пока­зы­вала язык. В замке она никого не слу­ша­лась и ходила грязнулей.

Ста­рому королю не было ника­кого дела до прин­цессы: он раз­во­дил лопо­ухих кро­ли­ков, зоба­стых голу­бей и дико­вин­ные как­тусы. Пока прин­цесса была ребен­ком, все про­казы схо­дили ей с рук. Но когда она под­росла и веж­ли­вее не стала, люди начали роп­тать на нее. Слух об озор­стве прин­цессы дошел даже до Ска­зоч­ного деда, и тут-то она попала в беду!

— Я про­учу озор­ную дев­чонку в два счета! — сер­дито ска­зал Ска­зоч­ный дед и начал выде­лы­вать своей пал­кой вол­шеб­ные фокусы-покусы.

В ту же минуту в коро­лев­ском замке под­нялся страш­ный пере­по­лох. Король трясся от ужаса, при­двор­ные дамы пла­кали, а испу­ган­ные слуги не знали, что делать: то ли самим пла­кать, то ли звать вра­чей и вол­шеб­ни­ков. И правда, было чего пугаться: за обе­дом на лбу прин­цессы вырос длин­ню­щий рог! Его попро­бо­вали спи­лить, но на том же месте вырос новый, длин­нее преж­него. Что и гово­рить — прин­цесса сразу пере­стала про­каз­ни­чать. Она запер­лась у себя в ком­натке и не откры­вала две­рей никому, кроме отца и ста­рой няни. Сты­дясь сво­его зве­ри­ного укра­ше­ния, прин­цесса пла­кала днем и ночью, а рог от этого не только не выпа­дал, но и не умень­шался. Всем при­двор­ным и слу­гам было строго-настрого при­ка­зано дер­жать язык за зубами. Но сохра­нить тайну в сте­нах коро­лев­ского дворца не уда­лось, — скоро она стала известна даже в самой глу­хой деревушке.

— Прин­цессу, конечно, давно сле­до­вало нака­зать за ее озор­ство, но кто поже­лает ей носить этот рог всю жизнь? — шеп­тали друг другу горо­жане и кре­стьяне. — Теперь-то прин­цесса обра­зу­ми­лась! Не пора ли снять с нее чары?

То же самое при­шло в голову и Ска­зоч­ному деду, как только он узнал, что прин­цесса пла­чет и обе­щает вести себя хорошо. Ему ничего не сто­ило через неделю изба­вить ее от позор­ного укра­ше­ния, но дед хотел, чтобы это сде­лал какой-нибудь доб­ро­сер­деч­ный и бла­го­вос­пи­тан­ный парень.

В Кро­пе­на­той Льготе, за ручьем, стоял домик. Там жила бед­ная вдова Бар­тач­кова с сыном Гон­зой. Гонза был поря­доч­ным дыл­дой, но мать не много видела от него помощи. Только раз он помог ей пасти пят­ни­стую коровку. Охот­нее всего он валялся на печи или выли­зы­вал кашу из кастрюли. Даже кот не мог бы сде­лать это лучше, чем Гонза. Бар­тач­кова часто бра­нила сво­его сына, но, веря в его счаст­ли­вую звезду, от души желала ему добра.

Одна­жды утром вдова при­бе­жала с поля домой взвол­но­ван­ная и, не успев отды­шаться, стала рас­ска­зы­вать Гонзе о том, что в Лунач­ках, возле дикой груши, она видела Ска­зоч­ного дедушку.

— Ничего не поде­ла­ешь, маль­чик! Хочешь не хочешь, а при­дется тебе похо­дить по белу свету и поис­кать сча­стья! Мне кажется, Ска­зоч­ный дедушка хочет уви­деться с тобой. Такой удоб­ный слу­чай вряд ли пред­ста­вится когда-нибудь еще. Сего­дня я не поз­волю тебе валяться — ты дол­жен идти.

— Идти сию минуту?! А обед? Ведь сего­дня ты печешь мои люби­мые пирожки! Я пошел бы, мама, но недели через две или хотя бы через неделю! — захны­кал Гонзик.

— Ишь ты, чего при­ду­мал! — с раз­дра­же­нием ска­зала мать. — Дедушка про­си­дит там до вечера, а потом навер­няка уйдет в дру­гую сказку. Он помо­гает только наход­чи­вым и сме­лым пар­ням, кото­рые не ленятся и делают все без проволочек.

— Может быть, Ска­зоч­ный дед при­сел там только пере­дох­нуть, а сей­час его ищи-свищи, — отго­ва­ри­вался Гонза.

— Вряд ли, милый маль­чик! Все коро­лев­ство знает, что у прин­цессы на лбу вырос рог. Дедушка, навер­ное, подыс­ки­вает такого парня, кото­рый смог бы выле­чить прин­цессу. Дед объ­яс­нит ему, что и как нужно делать, а потом пошлет его прямо в коро­лев­ский замок, — гово­рила тетка Бар­тач­кова, да так складно, словно вычи­тала это в каком-то объ­яв­ле­нии. — Я верю, Гон­зик, что именно ты выле­чишь прин­цессу, женишься на ней и полу­чишь пол­ко­ро­лев­ства в при­дачу. Если ты немед­ленно отпра­вишься в путь, я куплю тебе на ярмарке новую куртку и сварю каши в самом боль­шом котле, в кото­ром кипячу белье.

— Ну что ж, маменька, накорми меня, и я, пожа­луй, пойду, — согла­сился нако­нец Гонза.

— Тебе при­дется немного подо­ждать,- я еще не испекла пирожки для дедушки. Утром мне точно кто-то под­ска­зал заме­сить тесто. Сей­час я буду стря­пать, а ты, Гон­зик, готовься в путь. Я уве­рена, что нам пове­зет. Правда, ты обжора, лен­тяй и неряха, но нико­гда никого не оби­жал. — И Бар­тач­кова радостно при­ня­лась за работу.

Котел каши и пирожки так при­вле­кали Гонзу, что он пере­си­лил свою лень и начал соби­раться в дорогу. Ничего, Гонза до отвала наестся пирож­ков дома, а потом съест еще и поло­вину тех, что даст ему мать для дедушки!

После обеда тетка Бар­тач­кова стала торо­пить сына — она боя­лась, что Ска­зоч­ный дед уйдет куда-нибудь. И вот нако­нец Гонза отпра­вился по свету искать сча­стья. Забот­ли­вая мать про­во­дила сына до око­лицы, про­сти­лась с ним и, плача, вер­ну­лась в свой домик.

Гонза смело заша­гал навстречу сво­ему сча­стью. Он шел быстро, раз­ма­хи­вал пал­кой и насви­сты­вал весе­лые песенки. Вдруг до него донесся запах пирож­ков, спря­тан­ных в котомке. Гонза начал замед­лять шаги и нако­нец оста­но­вился. Недолго думая, лодырь зашел за кусты шипов­ника и при­нялся упле­тать пирожки. Ведь он шел около десяти минут — пора было и под­кре­питься! Гонза уми­нал пирожки, пока не остался в мешке один-единственный.

— Дедушке доста­точно и этого! — решил он.

Под­кре­пив свои силы, Гонза уско­рил шаг. За неболь­шой гор­кой у пово­рота дороги, под ста­рой гру­шей, он уви­дел дедушку. Обжора вынул из котомки послед­ний пиро­жок и на ходу отку­сил половину.

Заме­тив Гонзу, дед затрясся.

— Ой, ой, ой! Мне холодно! Ой, ой, ой! Я уми­раю от голода! — ныл ста­рик, умо­ля­юще глядя на парня.

— Дедушка, возь­мите кусо­чек пирожка! Поку­шайте! — ска­зал Гон­зик и подал ему остав­шийся кусок.

Дедушка с аппе­ти­том съел его и сказал:

— Спа­сибо тебе, парень, ты уто­лил мой голод. Я воз­на­гражу тебя за твою доб­роту. Ты идешь по белу свету искать сча­стья и хочешь выле­чить прин­цессу. Возьми вот это яблоко. Отправ­ляйся в сто­лицу, зайди там в трак­тир и пошли трак­тир­щика в коро­лев­ский замок с запис­кой. Напиши, что ты — лекарь и можешь выле­чить прин­цессу. Когда тебя при­гла­сят в замок, дай съесть ей это яблоко. Рог тот­час отва­лится, а новый не вырастет!

Ска­зав это, дед рас­таял, как облачко. От удив­ле­ния Гон­зик рази­нул рот и с минуту пялился на зам­ше­лый камень, где только что сидел ста­ри­чок. Придя в себя, Гонза бодро заша­гал в сто­лицу. Но вдруг что-то взбрело ему на ум. Он замед­лил шаг, а потом реши­тельно повер­нул назад, домой!

Когда Гонза при­бли­жался к дому, мать выго­няла корову Сороку на луг. Уви­дев сына, Бар­тач­кова сер­дито закричала:

— Полюбуйтесь-ка на него! Он уже вер­нулся! Больно скоро ты нашел свое сча­стье, лен­тяй! Небось, ты даже не раз­го­ва­ри­вал с дедушкой!

— Я гово­рил с ним, маменька, чест­ное слово. Все было… и будет в порядке. Но я… я снова про­го­ло­дался… Я вспом­нил, что дома оста­лось очень много пирож­ков. Дай мне их в дорогу!

— Эх ты, обжора, сколько тебе мать ни стря­пает, все мало! Из-за обжор­ства ты отда­ля­ешь свое сча­стье! Своей мед­ли­тель­но­стью ты, пожа­луй, все испортишь!

— Я ничего не испорчу, маменька. Не бес­по­кой­тесь! Я раз­го­ва­ри­вал с дедуш­кой. Он рас­ска­зал мне, что и как нужно делать, и дал вол­шеб­ное яблочко. Как только прин­цесса съест его, рог отва­лится и она вылечится!

Гон­зик сунул руку в кар­ман, достал розо­вое яблочко и, поло­жив его на ладонь, гордо пока­зал своей матери. Бар­тач­кова от радо­сти даже вскрик­нула. Но тут про­изо­шло чудо: Сорока поду­мала, что Гон­зик пред­ла­гает это лаком­ство ей, и, прежде чем тот опом­нился, схва­тила яблоко. Как только Сорока про­гло­тила его, у нее зака­чался один рог и упал на землю.

Гонза и тетка Бар­тач­кова гля­дели на Сороку выпу­чен­ными гла­зами и не могли пере­ве­сти дыха­ния. Мать пер­вой при­шла в себя и сер­дито набро­си­лась на Гонзика:

— Тебя, лодырь, мало запе­реть в козий хлев! Ты вер­нулся домой за пирож­ками? Полю­буйся, что ты натво­рил! Тебя поки­нуло сча­стье, наша корова стала уро­ди­ной. Я соби­ра­лась вести ее на базар, а теперь рада про­дать мяс­нику. Много ли дадут за одно­ро­гую корову? Теперь ее и на луг не пого­нишь — осрамимся!

Увы, Сорока так и оста­лась одно­ро­гой, а в коро­лев­ском замке рога­тая прин­цесса горько жало­ва­лась на свою участь.

Мать Гонзы не погнала корову в стадо — ей было стыдно вести Сороку по селу. Бар­тач­кова ругала Гонзу за его обжор­ство. Осо­бенно доста­лось ему, когда он при­знался, что уго­стил дедушку лишь поло­вин­кой пирожка.

— Боже мой, в кого ты такой обжора? — взды­хала Бар­тач­кова. — Вот и дедушка на нас рас­сер­дился и в нака­за­ние изуро­до­вал нашу корову. Искали сча­стья, а из-за твоей про­жор­ли­во­сти попали в беду. Может быть, нам удастся задоб­рить дедушку? Ведь ни я, ни Сорока не про­ви­ни­лись перед ним! Только — дай Бог — задер­жался бы он и не ушел бы в дру­гую деревню! Рано утром я напеку еще пирож­ков. Ты снова отпра­вишься в путь, и только посмей съесть хоть один пиро­жок! Отдай все дедушке и попроси у него одно яблоко для прин­цессы, а дру­гое — для Сороки.

Вдова посту­пила так, как ска­зала: встала рано утром, напекла гору боль­ших, как кир­пичи, пирож­ков и отпра­вила Гонзу искать сча­стья. Гон­зик шел уныло и уже не раз­ма­хи­вал пал­кой. Он обма­нул надежды бед­няги ста­рика и теперь боялся его гнева.

И все-таки Гон­зик обра­до­вался, когда уви­дел дедушку под дикой гру­шей — может, дело еще попра­вимо?… Почему-то хму­рясь при виде Гонзы, дедушка уже не жало­вался на голод и не трясся от холода. Это испу­гало Гон­зика. Но он реши­тельно подо­шел к ста­рику и пред­ло­жил ему котомку с пирожками.

— Ну, что тебе еще надобно? — строго спро­сил дедушка. — Я уже дал тебе вчера вол­шеб­ное яблоко и ска­зал, что делать. Ты был у принцессы?

— Нет, дедушка, не был, — вино­вато отве­тил парень и стал изви­няться. Гон­зик честно при­знался, что вчера про­го­ло­дался и вер­нулся домой за пирож­ками, а, когда пока­зы­вал вол­шеб­ное яблочко матери, Сорока съела его, и Гонзе не с чем было идти к принцессе.

Дедушка так громко и весело рас­сме­ялся, что даже схва­тился за живот. Это при­дало Гонзе сме­ло­сти, и он попро­сил еще два яблока: одно для Сороки, чтобы у нее вырос рог, а дру­гое для прин­цессы, чтобы у нее рог отва­лился. Дедушка подобрел.

— Не беда, Гон­зик, что-нибудь при­ду­маем, — лас­ково ска­зал он. — Ты посту­пил хорошо — честно при­знался во всем и сего­дня отдал все пирожки, кото­рые послала мне твоя мать. Оши­баться может любой чело­век, но при­знать свои ошибки спо­со­бен только муже­ствен­ный — такому я охотно помогу. Теперь будь повни­ма­тель­ней и не опро­сто­во­лосься, как вчера. Вот тебе два яблока — одно жел­тое, дру­гое крас­ное. Жел­тое дай Сороке, чтобы у нее вырос рог, а крас­ное — прин­цессе. Смотри не забудь, что тебе надо делать в сто­лице. Желаю удачи!

С этими сло­вами дедушка снова исчез. Гон­зик в нере­ши­тель­но­сти стоял под ста­рой гру­шей. Ему хоте­лось как можно лучше вос­поль­зо­ваться сове­тами дедушки, не уда­рить лицом в грязь и про­сла­виться. Но Гонза нико­гда не был в сто­лице и очень боялся идти туда один.

Тут он вспом­нил ста­рого кума Яра­ба­чека, соседа из Кро­пе­на­той Льготы, свата и бол­туна вроде зна­ме­ни­того Кецала из «Про­дан­ной неве­сты». Яра­ба­чек доста­вал людям все, что необ­хо­димо для семей­ных празд­ни­ков, сопро­вож­дал сосе­дей, когда они ходили по упра­вам, ездил с ними на ярмарки, помо­гал выгод­нее купить или про­дать. Вспом­нив о Яра­ба­чеке, Гон­зик решил взять его с собой как опыт­ного совет­чика и товарища.

Гонза знал, что в эту пору мать обычно ходит в лес за хво­ро­стом, и забе­жал домой без опа­се­ния полу­чить от нее наго­няй. Спря­тав в чулане яблоко, пред­на­зна­чен­ное для Сороки, Гон­зик побе­жал прямо к куму; он боялся, как бы дядя Яра­ба­чек не ушел куда-нибудь.

Узнав, зачем при­шел Гонза, кум Яра­ба­чек обра­до­вался, как малое дитя.

— Ты, Гон­зик, моло­дец, что вспом­нил обо мне! Я знаю целый короб ска­зок, и мы, маль­чик, устроим все, как в сказке!

Яра­ба­чек стал тороп­ливо наря­жаться и при­хо­ра­ши­ваться, чтобы похо­дить на бла­го­род­ного чело­века: ведь ему при­дется быть това­ри­щем вол­шеб­ного лекаря! Кум захва­тил с собой очки — их он счи­тал обя­за­тель­ной при­над­леж­но­стью уче­ного — и ста­рый тол­стый кален­дарь. Яра­ба­чек был уве­рен, что теперь никто не усо­мнится в его уче­но­сти. Чтобы Гонза похо­дил не на обыч­ного дере­вен­ского парня, а на лекаря прин­цессы, кум пере­одел сво­его това­рища в ста­ро­мод­ный чер­ный костюм.

Нако­нец они отпра­ви­лись в путь. Гонза радо­вался: ему теперь не нужно ни о чем думать — кум все­гда под­ска­жет, что и как надо делать. Кум в душе тоже радо­вался — когда все узнают, кто такие эти чудо-лекари, слава о нем про­гре­мит по стране. Именно о нем! Он втайне наде­ялся, что в сто­лице будут думать, будто он — глав­ный лекарь, а Гон­зик — только его помощ­ник. Яра­ба­чек меч­тал о том, как пота­щит домой огром­ный мешок денег.

У ворот сто­лицы он строго нака­зал Гон­зику вести себя серьезно, как подо­бает лекарю, а сам надел на нос очки. Кален­дарь у него был под мыш­кой. Кум Яра­ба­чек ездил в сто­лицу уже не пер­вый раз и хорошо знал, в какой трак­тир им лучше зайти.

Трак­тир­щик, при­вет­ствуя незна­ко­мых уче­ных мужей, чуть не пере­ло­мился от бес­чис­лен­ных покло­нов и спро­сил, чем может быть полезен.

— Не бес­по­кой­тесь, нам спе­шить некуда, гос­по­дин трак­тир­щик, — важно ска­зал кум Яра­ба­чек. — Вы лучше рас­ска­жите нам, что новень­кого в городе!

— Нет ника­ких ново­стей, досто­по­чтен­ные гос­пода уче­ные! — отве­тил трак­тир­щик. — Кроме одной, — серьезно забо­лела прин­цесса. Но об этом, гос­пода, гово­рить не разрешается!

— Ну-с, а чем стра­дает высо­ко­чти­мая прин­цесса? — спро­сил кум Яра­ба­чек и очень серьезно посмот­рел сквозь очки.

— Этого я не знаю, досто­по­чтен­ные гос­пода уче­ные. Но у прин­цессы, видимо, какой-то стран­ный недуг, если запре­ща­ется гово­рить о нем и видеть ее, — таин­ственно сооб­щил трактирщик.

Яра­ба­чек повер­нулся к Гон­зику и спро­сил его по-ученому:

— Оку­ло­рум сан­дал калафуна?

Гон­зик молча кивнул.

— Гос­по­дин трак­тир­щик, дайте нам чего-нибудь пере­ку­сить и схо­дите в коро­лев­ский замок. Спро­сите, нет ли там боль­ных, и ска­жите, что в вашем трак­тире оста­но­ви­лись двое чудо-лекарей, кото­рые изле­чи­вают самые тяже­лые и самые необык­но­вен­ные болезни.

Трак­тир­щик заду­мался. Он боялся идти в замок: а вдруг там дога­да­ются, что он сам про­бол­тался о болезни прин­цессы? Но если бы гос­пода уче­ные выле­чили ее, то слух о нем обя­за­тельно дошел бы до короля!

Быстро обслу­жив гостей, трак­тир­щик поспе­шил в замок. От швей­цара он узнал, что король недавно обра­тился ко всем уче­ным вра­чам с прось­бой при­е­хать в замок. Тогда трак­тир­щик уже без страха пошел к королю и сооб­щил о появ­ле­нии в городе чудо-лекарей. Король очень обра­до­вался и при­ка­зал послать за ними свою карету.

Когда лекари сади­лись в карету, у Гон­зика душа ушла в пятки, а кум Яра­ба­чек задрал нос кверху, точно пан управ­ля­ю­щий. Кум сидел в мяг­кой карете непо­движно, как исту­кан, и думал только о своей пер­соне. Когда он важно шагал по кори­до­рам коро­лев­ского замка, все учтиво кла­ня­лись ему. Гон­зик бежал за ним сам не свой от страха.

Их ввели в боль­шой зал, куда собра­лись вер­ные слуги короля — в замке теперь уже никто не скры­вал недуга прин­цессы. Скоро появи­лась и сама прин­цесса, сопро­вож­да­е­мая двумя при­двор­ными дамами и покры­тая вуа­лью. Прин­цесса под­няла ее только по знаку короля-отца.

При виде рога Гон­зик и кум Яра­ба­чек очень испу­га­лись. В самом деле, это было мало­при­ят­ное зре­лище. Но кум Яра­ба­чек скоро при­шел в себя. Нахму­рив­шись, с уче­ной миной, он погля­дел на прин­цессу, что-то таин­ственно бор­моча себе под нос, а затем важно ска­зал Гонзику:

— Иога­нус, достань-ка яблокорум!

Кум дал яблоко прин­цессе и попро­сил ее съесть. Она охотно съела. В зале нача­лось необык­но­вен­ное оживление.

У прин­цессы вне­запно вырос вто­рой рог!

Пер­вым опом­нился король-отец. Рас­сви­ре­пев от гнева, он потре­бо­вал на рас­праву неиз­вест­ных шар­ла­та­нов, но те словно сквозь землю про­ва­ли­лись. Хотя Гонза и кум Яра­ба­чек были тоже пора­жены появ­ле­нием нового рога прин­цессы, страх перед нака­за­нием при­вел их в чув­ство раньше всех. Когда король и его вер­ные слуги стали разыс­ки­вать лека­рей, те были уже в дре­му­чем лесу. Только здесь они немного пере­дох­нули. Едва опом­нив­шись, кум Яра­ба­чек напу­стился на Гонзу и бра­нил его на чем свет стоит. И не удив­ляй­тесь, ребята! Ведь еще минуту тому назад он наде­ялся стать по мень­шей мере мини­стром короля, а вме­сто этого ему при­шлось уле­пе­ты­вать так, что пятки сверкали.

— Такого дурня, как Гонза, вряд ли сыщешь на целом свете! А я-то, баран, пота­щился с ним в коро­лев­ский замок лечить прин­цессу! Какое же яблочко ты дал ей, бед­няжке? Идешь лечить прин­цессу, осел, и при­во­ра­жи­ва­ешь ей вто­рой рог! Чтоб тебя гусь ущип­нул! Теперь мы будем пря­таться в норах, как сус­лики, чтобы никто не выдал нас. Хорошо, что я сооб­ра­зил пере­одеться в каф­тан, кото­рый нико­гда не носил прежде! Может, никто из горо­жан не узнал меня в моем пла­тье. Черт возьми, ну и здо­рово же я уле­пе­ты­вал! Сниму-ка я очки, чтобы бежать еще быст­рее. Возьму-ка я лучше какую-нибудь палку, да и…

Раз­гне­ван­ный кум не успел дого­во­рить — Гон­зика уже не было рядом. Он натер­пелся страху в замке, во время побега, и теперь, разу­ме­ется, вовсе не соби­рался полу­чить еще тумака от кума Яра­ба­чека. Пря­мой доро­гой, через горы и долы, уди­рал Гон­зик в Кро­пе­на­тую Льготу и не оста­но­вился, пока не уви­дел род­ную деревню! Только тут он при­сел на камень под березой.

«Что же делать, черт побери! У прин­цессы теперь два рога, а у Сороки — один! — раз­мыш­лял Гон­зик. — Идти домой нельзя; в селе меня сразу схва­тят коро­лев­ские жан­дармы. Выхо­дит, мне нужно снова идти к Ска­зоч­ному дедушке. И я пойду к нему, даже если это бесполезно!»

Гон­зик обо­шел вокруг деревни — дедушка обычно сидел на дру­гой ее сто­роне — и мед­ленно поплелся к ста­рой груше. Гон­зику повезло — дедушка ока­зался на месте. Но он хму­рил брови и уже изда­лека гро­зил парню пал­кой. Когда Гонза при­бли­зился к нему, дедушка заворчал:

— Что за козлы несут тебя сюда — ведь ты, по моему рас­чету, уже дол­жен был жениться на принцессе!

— Дедушка, я снова все пере­пу­тал! — ска­зал, плача, Гонзик.

— Я знал, что ты напу­та­ешь… Ты думал, глу­пыш, что из-за тебя сказка рас­тя­нется на целую книжку? Э, нет, дру­жок, дети не любят длин­ных ска­зок. Пошевели-ка моз­гами, чтобы сказка закон­чи­лась через несколько страничек!

— Дедушка, я отдал вам все пирожки, не съел ни одного… — напом­нил Гонзик.

— Да, пирожки были очень вкус­ные! — засме­ялся дед. — Мать недо­пекла их, они слип­лись, и у меня раз­бо­лелся живот. Разве так делают в сказках?

Гон­зик грустно стоял перед дедуш­кой, пока тот не пожа­лел его.

— Ну, что мне с тобой делать? — ска­зал он более снис­хо­ди­тельно. — Ника­ких яблок у меня больше нет. Я ума не при­ложу, чем можно тебе помочь. Впро­чем, подожди-ка, кое-что для тебя все-таки найдется!

Дедушка поко­пался в своей котомке и выта­щил из нее неболь­шой гор­шо­чек с остат­ками каши. Да, да, вы, конечно, дога­да­лись, в нем была «умная каша» — еда ска­зоч­ных дедушек.

— Послу­шай, Гонза! Здесь оста­лось немного умной каши. Ты съешь ее и — козел тебя забо­дай!- вспом­нишь все мои советы. Сооб­рази сам, как выпу­таться из этой исто­рии. Помни– это моя послед­няя помощь. Больше ты меня не увидишь!

Гон­зик сер­дечно побла­го­да­рил деда и радостно про­тя­нул руку к гор­шочку. Едва он успел взять его, как дедушка исчез. Гон­зик погля­дел на камень, где только что сидел дед, и с аппе­ти­том начал уми­нать вол­шеб­ную кашу. Когда он доел послед­ние крошки, гор­шо­чек тоже исчез.

Но еще уди­ви­тель­нее было то, что Гонза сразу пере­стал тру­сить, — даже воруя груши в чужом саду, он не чув­ство­вал себя таким сме­лым. Гонза спо­койно отпра­вился домой, вспом­нив, что там у него спря­тано вто­рое крас­ное яблоко.

— Сороке это яблоко не помо­жет. Ее яблоко съела прин­цесса. Прин­цессу тоже нужно выле­чить. Как же я мог пере­пу­тать яблоки? Надо быть повни­ма­тель­нее, а то я натворю новые глу­по­сти. Войти еще раз в коро­лев­ский замок с ябло­ками невоз­можно; теперь уже никого не про­ве­дешь. Хоть у меня и одно яблоко, а у прин­цессы — два рога, я найду какой-нибудь выход.

Было уже поздно, и Гонза решил идти домой. Он забрался в конюшню, чтобы пона­прасну не сер­дить мать, выспался на сене, а когда мать ушла на покос, умылся, пере­оделся и позав­тра­кал. Потом он взял свое яблоко и — бегом в сто­лицу. Гонза пошел не в трак­тир, как вчера с кумом Яра­ба­че­ком, а прямо в коро­лев­ский замок. Он спро­сил у швей­цара, не нужен ли коро­лев­скому повару помощ­ник. Швей­цару и в голову не при­шло, что Гонза — тот самый про­хо­ди­мец, кото­рый нака­нуне еще больше обез­об­ра­зил прин­цессу. Здо­ро­вый и силь­ный парень при­гля­нулся швей­цару. Он не пошел сам спра­ши­вать повара, а послал Гонзу прямо на кухню. Коро­лев­ский повар, не заду­мы­ва­ясь, взял его к себе. Он полю­бил Гонзу за необы­чай­ную силу, а еще больше — за то, что дело так и спо­ри­лось у него в руках. Гон­зик сам удив­лялся, до чего хорошо уда­ется ему работа поваренка.

А в замке было неве­село. И откуда взяться весе­лью, если теперь прин­цесса стала еще более несчаст­ной?! Бед­няжка от горя ничего не ела и только недавно согла­си­лась под­кре­питься сво­ими люби­мыми куша­ньями. Этого-то Гон­зик и ждал. Он узнал, что прин­цесса любит кофе со слад­кими булоч­ками. Гон­зик сва­рил немного повидла из крас­ного яблочка и поло­жил его на две самые замет­ные булочки, кото­рые он испек сам, пока повара не было на кухне.

Утром повар испек для прин­цессы рога­лики. Гонза взял рога­лики, но по пути заме­нил их сво­ими булоч­ками. Войти в ком­нату прин­цессы он не мог — куша­нья прин­цессе отно­сила ста­рая няня. Гон­зик вер­нулся на кухню и с нетер­пе­нием стал ждать, что будет дальше.

Прин­цессе очень понра­ви­лись булочки, и она быстро съела одну из них. Что такое?! Прин­цесса вскрик­нула; ста­рая няня при­мча­лась к ней со всех ног. Взгля­нув на прин­цессу, ста­рушка затряс­лась, как оси­но­вый лист, упала на колени и запла­кала от радо­сти. На голове у прин­цессы тор­чал теперь один рог, а дру­гой упал и валялся на сто­лике возле чашечки с кофе. Счаст­ли­вая прин­цесса не знала, что делать — немед­ленно ска­зать об этом королю-отцу или пла­кать. Но она не запла­кала и не побе­жала к отцу, а тут же съела вто­рую булочку.

Король услы­хал воз­глас дочери в самой отда­лен­ной ком­нате — так громко она вскрик­нула. Он бро­сился узнать, что еще слу­чи­лось с его несчаст­ной дочур­кой. В тот момент, когда король открыл дверь, у прин­цессы отва­лился вто­рой рог. Ста­рый король уви­дел свою дочь без рогов и прослезился.

Услы­хав в замке небы­ва­лый шум, Гонза испу­гался. Он поду­мал, что у прин­цессы вырос тре­тий рог, и убе­жал из кухни в сад, а там спря­тался в кусты. Но вскоре до него донес­лись весе­лая музыка, лико­ва­ние слуг и вос­тор­жен­ные воз­гласы горо­жан, кото­рые стали быстро сте­каться к коро­лев­скому замку. Гон­зик понял: его лече­ние увен­ча­лось успехом!

Король вызвал повара и спро­сил его, с чем он испек булочки. Повар еще ничего не знал о выздо­ров­ле­нии прин­цессы и отве­тил, что он испек ей не булочки, а рога­лики. Он посо­ве­то­вал узнать об этом у Гон­зика, — ведь тот пере­да­вал под­нос с зав­тра­ком ста­рой няне.

При­вели Гон­зика. Уви­дев прин­цессу без рогов, он опу­стился перед коро­лем на колени и рас­ска­зал ему все, как было. Король и прин­цесса радостно обняли его. А все осталь­ное было таким же, как в любой дру­гой сказке. Вскоре сыг­рали сва­дьбу. Ста­рый король ушел на покой, и коро­лем стал Гон­зик. При нем все жили в мире. Больше всех радо­ва­лась его мать. Был рад и ста­рый Яра­ба­чек. Черт побери, его, а не кого-нибудь дру­гого король Гонза Пер­вый сде­лал своим министром!