Почтительный сын

Давным-давно на берегу Восточного моря стояла маленькая деревушка. В деревушке той жила старая женщина. И не было у неё ни серебра, ни золота, а был у неё сын, по имени Ван Дон. Каждое утро раньше всех вставал Ван Дон и принимался за работу:
срезал в роще бамбук и плёл из него корзины. А потом продавал Ван
Дон те корзины на рынке и покупал матери всё, что ей было нужно.
И был Ван Дон самым красивым юношей в деревне, самым сильным и
умным, и все любили его.
Но вот однажды случилась беда: захворала мать Ван Дона. Целыми днями лежала она в своей комнате, и с каждым днём ей становилось всё хуже и хуже. Ван Дон не отходил от матери и всё спрашивал:
— Не хочешь ли ты поесть, мама?
— Нет, сынок, ничего мне не надо, — отвечала мать и тяжко вздыхала.
Вся деревня знала, что у Ван Дона больна мать, все жалели её, но ничем помочь не могли.
Прошло лето, настала холодная осень, а мать Ван Дона никак не могла поправиться. Вот как-то раз сидит Ван Дон у постели матери, а за окном ветер воет, море шумит. Вдруг вздохнула мать тихо да и говорит:
— Вот бы рыбки свежей попробовать...
Не успела она это вымолвить, как взял Ван Дон невод и вышел из дому. Пришёл он на берег моря, видит: ходят по морю огромные волны. Но не испугался отважный Ван Дон, сел в лодку и поплыл навстречу волнам. А ветер всё злее, а волны всё выше. «Утоплю!» — ревёт море, но не боится смерти Ван Дон. Разве может он не исполнить желания матери?
Наконец поймал Ван Дон рыбу и домой воротился. Сварил он уху, накормил мать, и ей стало легче.
— Чего ты ещё хочешь, мама? — спрашивает Ван Дон. Улыбнулась мать слабо и говорит:
— Хочется мне, сынок, персиков... Да только где их сейчас раздобудешь? Ведь скоро зима...
Задумался Ван Дон. Вспомнил он, что всегда приносил с рынка персики и мать очень любила их. Поспешил он на рынок, а торговцы его на смех подняли: какие там персики, когда снег на дворе? Так Ван Дон ни с чем и воротился. Целый день просидел он у постели матери, а ночью задремал сидя. И явилась ему во сне прекрасная фея. Посмотрела она на него, улыбнулась ласково и говорит:
«Вижу я, что ты очень любишь свою мать, Ван Дон* что ты почтительный сын. Сорви белый персик, который на столетнем дереве растёт, и дай его матери. Съест она персик и выздоровеет».
«А где найти этот персик?» — спросил Ван Дон.
Ничего не ответила фея, поднялась она в небо и растаяла, словно облачко белое.
Проснулся Ван Дон, рассказал матери обо всём, что во сне видел, взял в руки посох и отправился в путь: белый персик искать.
Шёл он много дней и ночей, и вот заступили ему дорогу высокие горы. Стал Ван Дон на горы подниматься, а в лицо ему злой ветер дует, белый снег валом валит, ни зги не видать.
Вдруг услышал Ван Дон страшный рёв, и со скалы на тропинку тигр спрыгнул — еле-еле успел Ван Дон в сторону отскочить. Поклонился он тигру вежливо, а тигр как зарычит:
— Ы-ры-рон, ы-ры-рон, как посмел ты в мои владения ступить? Ты что, не знаешь, что я здесь хозяин?
Отвечает ему Ван Дон почтительно:
— Зачем ты рычишь, дядюшка тигр? Я ищу белый персик, что на столетнем дереве растёт: мать моя заболела и только персик может вылечить её.
Ещё громче зарычал тигр, ещё злее засверкали его глаза. Присел он на передние лапы, нацелился да как прыгнет на Ван Дона. Схватил тут Ван Дон свой посох и сунул тигру в пасть, да так, чтобы посох поперёк пасти стал. Заревел тигр, затряс головой изо всех сил, а Ван Дон и спрашивает:
— Ну как, дядюшка тигр, будешь теперь людей обижать? А тигр головой мотает: не буду, мол, прости, пожалуйста!
— Ну смотри, прощаю тебе на первый раз, — сказал Ван Дон и вытащил посох.
И в тот же миг снова прыгнул на Ван Дона страшный тигр. Еле-еле успел Ван Дон посох ему в глотку сунуть, а тигр опять реветь принялся. Только уж не поверил ему Ван Дон. Подошёл он к злому тигру и говорит:
— Ну-ка, тигрище, подставляй свою спину: перевезёшь через горы — освобожу тебя, нет — пеняй на себя.
Подставил тигр Ван Дону спину, уселся Ван Дон поудобнее, ухватил тигра за уши, и тигр стрелой полетел через горы.
Не успел Ван Дон оглянуться, как остались позади высокие скалы, а тигр на широкую равнину выбежал.
Отпустил Ван Дон тигра подобру-поздорову и дальше пошёл.
Шёл он, шёл и дошёл до деревни. Заглянул в чиби, что первым на пути попался, и спрашивает:
— Скажите, люди добрые, где растёт столетнее дерево, а на нём белый персик.
Отвечают ему хозяева:
— Жизнь человеческая коротка, юноша. Откуда нам про столетнее дерево знать? Только столетний старик может дорогу тебе указать.
Вошёл Ван Дон в другой чиби, поклонился старушке и спрашивает:
— Скажи, бабушка, где белый персик растёт? Отвечает ему старушка:
— Да разве растут зимой персики, сынок? Мы о таком чуде и не слыхали.
Покинул Ван Дон деревню и отправился дальше. Повстречался ему столетний старик. Подошёл к нему Ван Дон, поклонился низко и молвил почтительно:
— Здравствуй, дедушка. Куда путь держишь? И не видел ли ты белый персик, что на столетнем дереве растёт?
Подумал старик и отвечает:
— Мало в мире людей, что сто лет прожить могут, немного и деревьев таких. Иди, юноша, дальше, на запад. Много дней и ночей будешь идти, и придёшь ты в страну, где живут только добрые люди. В стране той на высокой горе бродят священные журавли, ползают мудрые черепахи, и растут там столетние деревья, а на них цветы ароматные да плоды диковинные. Поищи там свой белый персик. Может, и нййдёшь. Но Помни: лишь доброму да смелому человеку с чистым сердцем и ясной душой суждено дойти до чудесной страны...
Сказал так старик и пропал, словно его и не было, а Ван Дон дальше пошёл.
Прошла зима, наступила весна, а Ван Дон всё идёт и идёт. Зеленеет В полях молодая трава: «Ляг, отдохни, Ван Дон». Поют в горах звонкоголосые птицы: «Остановись, послушай наши песни, Ван Дон». Но не отдыхает Ван Дон на зелёной траве, не слушает звонкоголосых птиц, а идёт всё вперёд и вперёд.
Вот пришёл Ван Дон не самый запад, видит: течёт перед ним широкая река, а за рекой гора возвышается. Обрадовался Ван Дон: не о ней ли говорил столетний старик?
Стал Ван Дон думать, как реку переплыть. Огляделся вокруг — ни лодки, ни парома не видать. Снял он тогда комусины, спрятал их на берегу и вошёл в воду.
И в тот же миг сверкнула на небе молния, прогремел гром и из воды поднялся дракон — грозный хозяин реки. Испугался Ван Дон, но не отступил перед драконом, поплыл на другую сторону. Гребёт изо всех сил, а сдвинуться с места не может: бьёт дракон по воде хвостом, и ходят по реке могучие волны.
Вдруг как загремит дракон громовым голосом:
— Ты зачем сюда пожаловал? Как смел в мою реку войти? Почему разрешения не спросил?
Взмахнул дракон хвостом, выбросил Ван Дона на берег и под водой скрылся.
Лежит Ван Дон на берегу, и нет у него сил подняться. Но вот вспомнил он о больной матери и снова к реке пошёл. «Лучше погибнуть, чем с пустыми руками домой воротиться», — думает.
Только ступил он в воду, как заволокли небо тяжёлые тучи, засверкала стальная молния, загремел гром и поднялись, со дна реки девять могучих драконов. Взмахнули они разом хвостами и загуляли по реке буйные волны. Барахтается в волнах Ван Дон, никак выплыть не может. Вот захлестнула его высокая волна и на берег вынесла. Й снова вошёл Ван Дон в воду, и снова с могучими драконами бороться стал, и в третий раз выбросили его на берег буйные волны.
Совсем обессилел Ван Дон. Поднялся он, шатаясь: в четвёртый раз в воду идти хотел. Но тут раздвинулись чёрные тучи, засверкало ясное солнце и спустились на семицветной радуге прекрасные феи. Подошла одна из них к Ван Дону, взяла его за руку и молвила:
— Не сердись, Ван Дон, что устроили мы тебе испытание. Посмотрел Ван Дон на фею, а перед ним та самая красавица, что
ему во сне являлась!
Посадила фея Ван Дона на радугу и перенесла его на заветную гору.
А гора та словно пёстрым ковром застлана: каких только цветов на ней не растёт!
Идёт Ван Дон, по сторонам поглядывает. Вокруг ручьи бегут, водо--пады шумят, на полянах священные журавли бродят, у озёр мудрые черепахи ползают.
Вдруг говорит ему прекрасная фея:
— Смотри, какое голубое озеро. Искупайся, Ван Дон, надень платье свежее.
Сказала она так и подаёт Ван Дону наряд шёлковый и туфли, что из лепестков розы сотканы. Покачал головою Ван Дон:
— Не могу я, прекрасная фея, купаться в озере. Меня больная мать ждёт. И не нужен мне наряд шёлковый и туфли, что из лепестков розы сотканы, а нужен мне белый персик.
Взяла его тогда фея за руку и к большому дереву подвела. Смотрит Ван Дон — на дереве тток ' растёт.

Т т о к — корейский хлеб.

— Зачем ты меня привела сюда? — спрашивает он фею. — Не буду я тток есть, пока не найду белый персик.
Засмеялась фея звонко, словно колокольчики серебряные зазвенели.
— Посмотри повнимательнее, Ван Дон, — говорит. — Это и есть белый персик, что на столетнем дереве растёт.
Залез Ван Дон на дерево, сорвал белый персик, а фея ему корзиночку подаёт, точь-в-точь такую же, какую Ван Дон во сне видел.
— Возьми эту корзиночку, — говорит. — В ней травы лечебные, женьшень-корень да рога оленьи. Отнеси это людям. А теперь проси, чего пожелаешь, любое желание выполню.
Подумал Ван Дон, поклонился доброй фее и попросил:
— Сделай так, чтобы все люди на Зелёную гору приходить могли и чтобы не было в речке драконов.
Хлопнула фея в ладоши, и поднялись со дна реки девять драконов.
— Отныне будете жить вы на небе, — сказала им фея, и взлетели драконы в синее небо.
Взяла потом фея мудрую черепаху:
— Хватит тебе, черепаха, без дела в озёрах плавать. Будешь теперь в речке жить да перевозить людей на Зелёную гору.
Сказала так фея и бросила черепаху в реку. Потом посмотрела она на Ван Дона, вздохнула и говорит:
— Прощай, Ван Дон. Жаль мне с тобой расставаться, да ничего не поделаешь — тебе уже домой пора.
Подвела она к Ван Дону священного журавля, сел Ван Дон ему на спину, перелетел журавль через высокие горы и опустился у самого чиби Ван Дона.
Съела мать Ван Дона белый персик и тут же поправилась.
А Зелёная гора и поныне стоит, и называют её теперь «Горой исцеления». Перед горой Река девяти драконов течёт, и ждёт у реки людей мудрая черепаха, чтобы их на волшебную гору перевезти.