Как шильдбюргеры с императором завтракали и какую император им загадку задал

Увидел император такую любовь шильдбюргеров и пригласил их на завтрак. Городской голова и его советники приняли всемилостивейшее приглашение, и скоро все собрались за огромным императорским столом. Рядом с его величеством сидел сам городской голова, а ниже, друг за другом, все прочие отцы города. Много здесь было хитроумных речей сказано, однако пересказывать все и до послезавтра времени не хватит, а потому я их опущу.
Прежде всего к столу подали большой судок с отварным карпом, потом еще блюдо с карпом, но только на другой манер приготовленное. После рыбы принесли кашу. Тут голова заметил, что кое-кто из советников еще не справился с предыдущим кушаньем, и прикрикнул на них:
— Эй, ребята! Налегайте да поспешайте! А ты, государь император, не жди их! Недаром ведь говорят: семеро дураков одного не дожидаются.
Так за присказками да прибаутками шильдбюрге-ры управились со всеми богатыми яствами, что для них на императорской кухне были приготовлены. Слушал их император, порой и смеялся, но все у него в голове не укладывалось, как же так: прежде шильд-бюргеры на весь мир умом и рассудительностью славились, а теперь от них, кроме глупостей да шуточек разных, ничего не услышишь. И вот, чтобы окончательно решить, в самом ли деле жители Шиль-ды так глупы или только понарошку дурака валяют, император надумал задать им загадку.
— Ехал я к вам в город Шильду,— сказал он,— и вижу, у дороги дохлый волк лежит. Я стал расспрашивать, отчего это волк прямо тут у самой дороги издох? Но никто мне ответа дать не сумел. Не поможете ли вы мне разгадать, почему волк сдох?
Шильдбюргеры ему отвечают:
— Дело это не простое. Тут надо совет держать. И пошли к себе в ратушу, где заперлись в Палате
для потения. Попотев там часок-другой, они перешли в Палату для корпения. Там они немалое время корпели и наконец собрались в Шутовской палате, где и стали выкладывать то, что удалось им взять если не потением, то корпением.
Первый шильдбюргер сказал, что, вернее всего, волк в мороз по снегу босиком бегал, а потому простудился, заболел и издох.
Другой шильдбюргер высказал другую догадку. Волк, мол, верхом не ездит, а все на своих ногах бегает. Верно, погнался за ним кто, а он давай удирать, но ведь он-то на своих ногах бежит, а погоня за ним на лошадях. Видит волк, что погоня уже близко, нагоняет его, рванул—и дух из него вон.
Третий шильдбюргер привел новую причину:
— У волка, должно быть, очень большое горе было, и до того он запечалился, что жить не захотел, взял да издох.
Встал тут городской голова и молвил:
— Дорогие друзья советники! Неужто мы с вами по своей скотине не видим, отчего волк издох? Ведь сколько телят, овец и другой всякой твари он в Шильде зарезал? А мясо-то он ел все сырое. Никто лее ему его не тушил, не варил, не жарил. Не поп он, чтобы ему свою повариху держать. День на день не приходится, иной раз и старую корову задерет, у той ведь мясо поди какое жилистое, попробуй его перевари! Опять же волк подчас и падалью не брезговал—ведь это луженый желудок надо иметь! И еще скажу. У кума моего на той неделе теленок от какой-то заразы пал. Он его за околицу выбросил, и с тех пор никто этого теленка не видел. Надо полагать, волк с голодухи его прямо на морозе и сожрал. Небось после еще к проруби бегал студеной водой запивать. Что же мы тут удивляемся да гадаем? От такой пищи кто хочешь сдохнуть может. Да и по зубам тоже видно, что он от сырого мяса сдох. Зубы нее у него все белые. А от горячей пищи зубы черными делаются — это и малые дети знают.
Как голова сказал, так шильдбюргеры своему высокому гостю и доложили.
Понял тогда император, что у шильдбюргеров от прежнего ума и помину не осталось.