Своевольная кривобокая девица Каскатина

Давным давно жили муж и жена. У них было три дочери. Заболев, жена завещала мужу:
— Я умираю и прошу тебя, не женись на женщине синеглазой, паршивоголовой и с потрескавшимися пятками.
Она пожила еще некоторое время, а затем умерла. После ее смерти муж долгое время не решался жениться. Дочери ворчали на него и уговаривали его жениться. Однажды он им и говорит:
— Вот сегодня же я отправляюсь свататься.
И в тот же день выступил в дорогу. Шел он, шел и попал в одно село. Встретилась ему женщина, синеглазая, парпшвоголо-вая, с потрескавшимися пятками.
— Куда ты идешь, добрая женщина? — спросил он ее.
— Ищу мужа себе,— ответила она.— А ты куда идешь, добрый человек?
— А я ищу себе жену.
— В таком случае мы пригодимся друг другу,— сказала женщина.
Мужчина ответил ей:
— Когда жена моя умирала, она завещала мне, чтобы я не женился на синеглазой, паршивоголовой и с потрескавшимися пятками женщине. Я должен исполнить ее завещание.
— В таком случае счастливого тебе пути,— сказала ему женщина, и они направились по разным дорогам. Женщина быстро покрасила свои глаза и волосы на голове, а трещины на пятках залила воском, и они опять встретились.
— Счастливого пути, добрый человек! — говорит ему женщина.
— Счастливого пути и тебе, добрая женщина! — отвечает он.
— Куда ты направляешься?
— Иду искать себе жену. А ты куда идешь, добрая женщина?
— Ищу себе мужа,— отвечает она.
— В таком случае мы пригодимся друг другу,— сказал он ей.— Жена моя так мне указывала: чтобы женщина, на которой я женюсь, была кареглазая, черноволосая, без трещин на пятках.
— Ну, тогда идем вместе.
И пошли они вместе. Пришли к себе домой, отец позвал дочерей и сказал им:
— Ну, дочери мои! Я исполнил завещание вашей матери! Не было предела их радости, их играм! Дочери его были так
радостны, что смех их далеко разносился. Они были необычайно довольны, что отец исполнил завещание их матери.
Но прошло только несколько дней, и девушки стали волно-| ваться, огорчаться, что мачеха их никогда не умывается. Сказали они и отцу своему, что мачеха не умывается и даже хлеб печет, не умывшись. Муж сказал своей жене, чтобы она умылась, и оказалось, что она синеглазая, с потрескавшимися пят-
ками, паршивоголовая. Девушки были этим страшно огорчены. А мачеха стала натравливать отца против своих дочерей. Однажды он заявил:
— Ну, сегодня я отправляюсь в лес на охоту.
Вечером он вернулся из лесу; спрятал два румяных яблока в своих ноговицах, а еще одно между двух лопаток на спине своей. Зашел в дом и обращается к старшей своей дочери:
— Подойди, сними мои ноговицы!
— Как же, ты хорошо выполнил завещание моей матери, и я еще должна снимать твои ноговицы!
Он обратился к средней дочери, и она ему то же ответила:
— Ты ведь ие исполнил завещания матери!
Он обратился к младшей дочери, и младшая сказала сестрам:
— Да изольются вам сукровицей труды отца и матери! Подбежала она к отцу, сняла у него ноговицы с одной ноги,
и оттуда выпало одно яблоко.
Две старшие дочери подбежали к отцу и говорят ему:
— Ах, боже! Отведи и нас туда, где ты нашел это яблоко!
Младшая дочь сняла ноговицы с другой ноги отца, оттуда тоже выпало яблоко, и две старшие дочери набросились на него.
После этого отец обращается к старшей дочери:
— Почеши мне спину!
— Как же! — отвечает старшая дочь.— Хорошо ты исполнил завещание нашей матери!
И отказалась. Средняя дочь ответила так же. Тогда он обратился к младшей дочери, и она сказала своим сестрам:
— Да оплатите вы сукровицей труды отца и матери! Почему вы ие слушаетесь отца своего?!
Она встала и почесала спину отца, оттуда выпало яблоко-Дочери опять подбежали к нему:
— Ах, боже, баба! Отведи нас туда, где ты нашел это яблоко!
— Завтра поищу это место и отведу вас туда,— сказал он им.
Утром отец отправился в лес и под яблоней вырыл глубокую яму. Яму наполовину наполнил яблоками, накрыл ее грубошерстным покрывалом и набросал на него яблок.
Вечером он вернулся домой и сказал дочерям:
— Будьте готовы к утру, я нашел это место и отведу вас туда.
Девушки обрадовались и к утру подготовились в путь. Утром отец встал и обращается к дочерям:
— Собирайтесь!
Отец приказал приготовить для них еду, и они выступили. Шли они, шли, и, когда приблизились к яблоне, отец сказал им:
— Не подходите к ней поодиночке, но возьмитесь друг с другом за руки, вон под деревом навалена куча яблок, но вы не набрасывайтесь на них!
Три девушки взялись за руки, подошли к дереву, набросились на кучу яблок и провалились в яму. Отец потрусил для них и те яблоки, которые оставались на дереве, снова накрыл их грубошерстным покрывалом и бросил их там. Вернулся домой и стал жить со своей женой. Девушки же жили, пока им хватило яблок. Они то плакали, то пели. Когда у них не осталось больше н яблок, то старшая из них стала молить бога:
— О бог богов, бог мой! Обрати мой большой палец в заступ! Средняя сестра стала молить бога:
— О бог богов, бог мой! Обрати мой средний палец в лопату!
И младшая сестра молит бога:
— О бог богов, бог мой! Обрати мой мизинец в мотыгу!
И по их молению у каждой появилось то, что они просили: у одной — заступ, у другой — лопата, а у третьей — мотыга. Они начали копать. Копали, копали, и открылась перед ними дверь в ханскую мельницу. Вошли они туда. Поели там муки и принялись играть, и не было границ их играм и песням; они всполошили весь свет.
Призывает хан одного из своих слуг и приказывает ему:
— Иди, проведай мельницу!
Тот пришел на мельницу, услышал игру и пение трех сестер, вернулся к хану и доложил ему:
— О хан, да умножится твое благополучие, да умножится твое счастье, клянусь ангелом твоим! На мельнице находятся девицы, которым нет равных ни по стройности, ни по внешности, а игрой и пением своим они оглашают всю страну!
Выслушав слугу, хан в гневе сказал:
— Кто смеет зайти в мою мельницу? Немедленно отсеките ему голову! — приказал он другим своим слугам, и те отсекли слуге голову.
После этого хан приказал двум другим слугам:
— Идите вы проведайте мельницу!
Они подошли к мельнице и прислушались к тому, что там происходит. Никогда они не слышали ничего подобного игре трех сестер, ничего равного их пению. Своей игрой, своим пением они оглашали всю страну.
Вернулись они к хану и говорят ему:
— О хан! Да не иссякнет твое благополучие, да не покинет тебя счастье! На твоей мельнице находятся три девицы, в мире нет ничего подобного их игре, ничего равного нет их песням. Своей стройностью, своей внешностью они освещают мир!
— Рожденные собаками! Как они смеют говорить, что на мою мельницу зашли такие девицы!
И он приказал отрубить головы и этим двум слугам. Поотрубав таким образом головы многим своим людям, он обратился к своей жене и приказывает ей:
— Отправляйся немедленно, посмотри сама, что там за новости?
Жена хана пришла на мельницу и увидела тех же трех девиц, что и слуги, вернулась обратно домой, зашла к мужу и говорит ему:
— О хан! На твоей мельнице находятся три такие девицы, игра которых не имеет равной, смеху которых нет ничего подобного, своей игрой, своим смехом они оглашают всю страну!
Хан приказывает своим слугам:
— Если они такие, то живо приведите их сюда! Что это за ангелы, что это за духи-покровители?
Слуги зашли на мельницу и говорят девушкам:
— Какими бы вы ни были ангелами, какими бы вы ни были духами-покровителями, покажитесь нам!
— Мы не ангелы и не духи-покровители! — ответили три сестры.— Мы — бедные горные птички!
Слуги вывели трех девиц из мельницы и привели их к хану. Хан спрашивает их:
— Что вы за ангелы, что за духи-покровители? На мою мельницу не смеет залететь и малая птичка, каким же образом вы туда попали?
Они рассказали хану все, что с ними случилось и как они попали на его мельницу.
— Ладно,— говорит им хан,— Вы мне чем-нибудь пригодитесь. Скажите, кто из вас на что горазд?
Старшая сестра говорит:
— Я тебе из одной связки шерсти приготовлю сто кошм. Средняя сестра говорит:
— Я одним яйцом накормлю сто твоих гостей, А младшая сестра говорит:
— Я тебе рожу златокудрых мальчика и девочку.
Хан оставил их при себе. Младшая сестра стала его женой, а старшая и средняя сестры стали выполнять ту работу, о которой они говорили хану.
Однажды хан отправлялся в балц. Он сказал жене:
— Когда наступит тебе время разрешиться, ты позвони в колокольчик. Звуки его дойдут до слуха моего коня, и я в тот же час явлюсь к тебе.
Две сестры тайком подслушали разговор. Побежали они к знахарке и передали ей то, что они слышали. Знахарка посоветовала им заткнуть уши коня восковыми затычками. Хан не мог знать об этом и уехал на своем вещем коне в долгий балц.
Когда жене хана наступило время разрешиться, то она стала звонить в колокольчик, но конь хана не мог услышать звуков колокольчика, и муж не явился.
Когда жене хана стало тяжело, она обратилась к сестрам:
— О сестры мои! Неужели вы ничего не знаете о том, как рожала наша мать?
— Как же,— отвечают они ей,— наша мать не рожала подобно тебе на пуховых подушках! Она подымалась на плоскую крышу дома и рожала в дымовой проход!
Что она могла поделать? Когда ей стало невмоготу, то она залезла туда, куда ей указали сестры, родила там златокудрых мальчика и девочку.
В это время и у суки наступило время ощениться, и она ощенилась щенятами. Сестры подбежали к сестре, схватили ее детей и спрятали их в ящичках стола, а у суки взяли двух щенят и сунули их сестре с обоих боков.
Хан не вытерпел и вернулся, недоумевая, почему ему ничего не сообщают. Едва прибыв домой, он спрашивает:
— Ну, кого родила моя хозяйка?
— Вот кого она родила,— отвечают ему две сестры,— двух сукиных щенков!
— Быстро заверните ее в бычью кожу и с двумя щенками бросьте ее в угол за дверью! — приказал хан своим слугам.
Тс завернули ее с двумя щенками в бычью кожу и бросили в угол за дверью.
А две сестры совещаются между собой:
— Что-нибудь надо сделать с детьми! Надо их бросить в реку!
Они взяли детей и в ящичках тайно от хана бросили их в реку.
Река носила детей в ящичках некоторое время, а затем выбросила на отмель. Там дети подросли и стали жить.
Однажды они играли на берегу реки, головы их блестели как огонь, так как они были златокудрые. Хан вывел своего коня на водопой, увидел детей и чрезвычайно удивился. Он долго смотрел на них, потом привел коня обратно и впал в долгую задумчивость. Убрав коня, он торопливо вошел к себе и говорит двум сестрам:
— Я сегодня видел необыкновенное чудо. Когда я отводил коня на водопой, на берегу реки играли двое таких детишек, как мне обещала родить моя хозяйка. Я не мог оторвать от них своих глаз, мне не хотелось сдвинуться с места — все смотрел бы на них.
Две сестры перепугались — если он их узнает, то мы погибнем! Они опять побежали к знахарке и сказали ей, что их ожидает гибель.
Знахарка пошла к мальчику и девочке. Мальчик был на охоте, а девочка сидела на берегу реки.
— Что это он держит тебя на берегу реки! — говорит ей знахарка.— Построил бы он вместо этого для тебя железную башню в чаще темного леса, а не держал бы тебя здесь!
Когда мальчик вернулся, девочка ему говорит:
— Ты меня держишь тут, вместо того чтобы построить для меня железную башню в чаще темного леса!
Выслушав сестру, мальчик отправился в лес и построил для нее железную башню, разукрашенную золотом. Они переселились туда и стали жить там.
Сколько времени они прожили, неизвестно, но вот однажды хан отправился на охоту, наткнулся на них и необычайно удя-вился:
— Я опять встретился с ними! Никогда я таких не видал и не встречал!
Осмотрел он их жилище и, вернувшись домой, опять сказал двум сестрам:
— Я видел опять таких детей, каких обещала мне родить моя хозяйка. Не могу их забыть.
Услышав про это, две сестры опять пошли к знахарке. Знахарка решила, что надо против детей что-то предпринять. Пришла она к ним и застала одну девушку. Юноша в это время был на охоте.
Знахарка говорит девушке:
— Ну, что из того, что он построил для тебя башню посреди этого леса! Вот если бы он достал тебе для веселья беличью шубу, которая рукавами хлопает, как в ладоши, подолами танцует, а воротником своим играет, как гармошка!
Юноша вечером вернулся и застал сестру свою грустной:
— Что с тобой, почему ты грустна? — спрашивает он ее.
— Вот так, я грустна,— ответила она,— и я хочу, чтобы ты достал мне вот такую-то и такую-то шубу!
— Ну, не грусти из-за этого, я достану тебе ее!
К утру сестра приготовила ему на дорогу еду, легкую для спины, приятную для желудка. Юноша отправился в путь и дошел до одного кургана; прилег он на кургане и говорит:
— Ох, ана, что мне делать?
Из кургана выскочила к нему женщина, у которой один клык уходил в небеса, а другой в землю, и говорит ему:
— Если бы ты не сказал «Ох, ана», то тебе не поздоровилось бы! Пусть твоя ана насытится твоими светлыми радостями! Что ты за ангел, какой ты дух-покровитель, ведь сюда ни зверь не идет, ни птица не летит?
— Я не ангел и не дух-покровитель,— говорит он ей,— вот так и так, я отправляюсь на поиски такой-то шубы, где мне ее найти?
Она указала ему, где ее найти, и добавила:
— Множество людей пытались раздобыть ее, но никто не смог ее захватить, испытай и ты свое счастье!
Отправился он в дорогу, как она указала ему. Прибыл туда, где находилась шуба, достал ее и доставил к себе домой. Сестра радовалась ей. Как она могла не радоваться: шуба играла, как гармошка, хлопала в ладоши и танцевала! Как она могла теперь быть грустной!
Прошло сколько-то времени, и знахарка опять явилась к девушке.
— Вот если бы он достал тебе зеркало, в которое можно видеть тело покойной вашей матери! — сказала она ей.
Девушка опять прикинулась печальной и сказала брату своему:
— Вот если бы ты достал такое-то зеркало!
— Да не будет бог доволен тобой! — говорит ей брат.— Ты губишь и себя, и меня, ты толкаешь меня к гибели!
Она опять приготовила ему в дорогу провизию, легкую для спины, приятную для желудка, и он отправился в путь. Шел он, шел и попал опять на тот же курган. Прилег на нем и опять говорит:
— Ох, ана, что мне делать?
Выскочила к нему та же женщина и говорит:
•— Если бы ты не сказал: «Ох, ана», то тебе не поздоровилось бы! Пусть твоя ана насытится твоими светлыми радостями!
Он рассказал ей: вот такое-то и такое-то дело!
Женщина говорит:
— Увы, этого зеркала никак нельзя достать! Множество людей из-за него полегло! Ну, чем я тебе могу помочь? Что мне с тобой делать? Его охраняют железомордые собаки, связанные железными цепями. Есть там такие петухи, которые никого к нему не подпускают. Когда они поют, то пение их слышно по всем странам. А идти тебе надо так, чтобы ты оказался там, когда откроются небесные ворота, а когда ты захватишь зеркало, успей выскочить, когда они откроются второй раз.
Дала она ему буйволиную тушу для собак, а для петухов мешок проса:
— Когда откроются небесные врата, то ты заскочишь туда, собаки же набросятся на буйволиную тушу, а петухи будут заняты просом.
Он захватил все это с собой. Когда открылись небесные врата и собрались собаки, он бросил им буйволиную тушу, просо же рассыпал для петухов, и они бросились клевать его. А юноша заскочил в открытые небесные врата и схватил зеркало. Когда врата раскрылись второй раз, он выскочил наружу. Дорогой он зашел к женщине, та была чрезвычайно приветлива к нему. Зеркало он доставил своей сестре, и сердце сестры наполнилось радостью: она с шубой танцевала, а в зеркало любовалась собой!
Так они прожили некоторое время, и опять явилась к ним знахарка.
— Что из того, что он достал зеркало! — говорит она девушке.— Вот если бы он взял себе в жены Каскатину, своевольную кривобокую девицу, которая носит черную шляпу!
Брат вернулся вечером и опять застал сестру грустной:
— Что с тобой, почему ты грустная? — спрашивает он ее. Она ему отвечает:
— Ну, что в том, что ты достал для меня то, что я хотела! Ты бы взял себе в жены Каскатину, своевольную кривобокую девицу, которая носит черную шляпу. Она мне будет подругой, а то я изнемогаю от одиночества.
Брат сказал:
— Да не простит бог ни тебе самой, ни тому, кто натравливает тебя, ты домогаешься моей гибели!
Дал он ей шило и говорит:
— Каждое утро втыкай его в свою ладонь, и если потечет из раны молоко, то значит я еще жив, а если потечет кровь, то значит меня уже нет, и заботься о себе сама!
Отправился он в дорогу и опять дошел до того кургана, опять прислонился к нему и сказал:
— Ох, ана, что мне делать?
Вышла к нему опять та же женщина и говорит ему:
— Пусть мать насытится твоими радостными днями!
Он рассказал ей о том, чего от него требует его сестра. Женщина говорит ему:
— Увы, они добиваются твоей гибели, пусть не простит им этого бог! Вот теперь и я уже ничем не могу тебе помочь: Ка-скатина множество людей превратила в истуканов. Никто не может ее осилить!
— Как бы то ни было, но я должен попытаться одолеть ее,— сказал юноша.— Не могу же я поворотить назад!
Отправился он в дальнейший путь. Как только он дошел до Каскатины, она превратила его в истукана.
Сестра его каждое утро втыкала в свою руку шило, и вот однажды из ее ладони потекла кровь:
— Увы, у меня больше нет брата! — стала причитать сестра.— Где теперь мне найти другого брата?
С этими словами она исцарапала все лицо свое. А затем она быстро собралась и выступила в дорогу на поиски брата. Шла она долго и дошла до одного кургана. Она облокотилась об этот курган, чтобы передохнуть в пути, и промолвила печально:
— Ох, ана, что мне делать, как мне быть?
Это был тот же курган, и к ней вышла та же женщина:
— Пусть мать твоя насытится твоими радостями! — сказала она ей.— Если бы ты не сказала так, то с тобой было бы то, что надлежало бы: из жалости к тому юноше я бы расправилась с тобой, А теперь перестань плакать, не трудись больше! Ты ему не можешь ничем помочь. Никто не может одолеть ее!
— Раз погиб мой брат,— ответила та,— то и я не считаю для себя достойным жить без него. Пойду навстречу своей гибели.
Долго шла она и добралась до того места, где жила Каска-тина. Около ее жилища она увидела огромное количество истуканов, и во весь голос она закричала:
— Ах ты, посмешище для всех, продажная Каскатина, своевольная кривобокая девица под черной шляпой! Не тебе подобало обратить в истуканов столько людей, а мне!
Услышав такой крик, Каскатина высунула из окна голову и сказала:
— Уф, уф, что за аллон-биллонским духом несет?
И в этот же момент все истуканы слегка зашевелились. Сестра снова закричала во весь голос:
— Ах ты, посмешище для всех, продажная Каскатина, своевольная кривобокая девица под черной шляпой! Не тебе подобало обратить столько людей в истуканов, а мне!
Каскатина высунулась из окна еще больше, чем в первый раз, и сказала:
— Уф, уф, что это за аллон-биллонский дух? Что там горная пташка кричит?
И в это время истуканы зашевелились посильней.
В третий раз закричала девушка так же, и на ее крик Каскатина высунулась в окно по пояс. Девушка схватила ее за волосы и стащила к себе. В тот же миг ожило множество истуканов, и каждый из них постарался покинуть это злосчастное для него место и вернуться домой.
Каскатина же сказала:
— Я обратила множество людей в истуканов; не было среди них моего суженого. И брата твоего я превратила в истукана, да, наверное, бог судил нас для счастья друг друга.
Они вышли оттуда со свадебными песнями и пришли к женщине, обитательнице кургана. Та была им рада. Пробыв у нее некоторое время с Каскатиной, они пришли к себе домой и устроили свадебные пиры и танцы. Играм и смеху их не было границ, их было слышно по всей стране.
Однажды, по прошествии некоторого времени, Каскатина
взяла зеркало, посмотрела в него и увидела, что мать их, зашитая в воловью шкуру, лежит мертвая за дверью, а два щенка с двух сторон отъели ее бока.
— Вот это — ваша мать,— сказала она брату и сестре.
— Мы не можем бросить ее так! — вскричали брат и сестра.
Вернулись они к своей матери. Каскатина провела по покойнице войлочной плетью, та ожила и стала еще краше, чем была раньше. Она блистала красотой, как солнце и луна.
В присутствии хана, мужа своего, она поведала о себе и детях так:
— Я была в положении, хан отправлялся в балц и сказал мне: «Когда наступит твое время, то звони в колокольчик, конь мой услышит звон, и я тотчас же вернусь обратно домой». Мои сестры узнали про это и залепили уши коня воском. Наступило мне время разрешиться от бремени. Я звонила в колокольчик, но напрасно. Тогда я спросила своих сестер: «Вы старше меня хотя бы на один день, скажите мне, как рожала наша мать!». Они мне на это сказали: «Мать наша не рожала подобно тебе на пуховых подушках, она поднималась на плоскую крышу дома и рожала оттуда в дымовой проход». У меня не было другого выхода, я поднялась на крышу и родила вот этих мальчика и девочку. Сестры мои отняли их у меня и спрятали их в ящичках, а мне с двух боков подложили двух щенят суки...»
Так она рассказала все, как было.
— Скорей приведите необузданных коней! — приказал хан.
Двух старших сестер и знахарку привязали к хвостам необузданных коней и пустили их; кони-неуки разбили их по камням, по лесам; кости их сожгли и пепел развеяли по ветру.
Брат и сестра, мать и отец да невестка Каскатина стали жить-поживать. И до сих пор они еще живут.
Как мы из всего этого ничего не видели, так пусть минуют нас всякие напасти и болезни!