Иван — крестьянский сын и Чудо-Юдо

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были старик со старухой. Было у них трое сыновей. Самого младшего звали Иванушкой. Жили они-не тужили, работали - не ленились. Землю пахали, пшеницу сеяли.
И вот однажды разнеслась по всему этому царству-государству весть, что собирается Чудо-Юдо поганое напасть на него, всех людей истребить, города и сёла огнём пожечь. Опечалились старик со старухой, загоревали. А старшие сыновья принялись утешать их:
- Не горюйте, батюшка и матушка, выйдем мы против Чудо-Юдо, будем биться не на жизнь, а на смерть. А чтобы вы о нас не тужили, пусть Иванушка дома останется. Молод он ещё воевать.
- Нет, - сказал Иван, - не пристало мне дома сидеть, вас дожидаться. И я пойду биться с Чудо-Юдо.
Не стали старик со старухой отговаривать Иванушку, а собрали сыновей в путь-дорогу. Взяли братья сабли булатные, котомки с едой. сели на добрых коней и отправились в путь.
Ехали они, ехали, доехали до одной деревни. Смотрят - вокруг ни живой души, всё разорено и сожжено, одна только избёнка уцелела, да и та вот-вот развалится. Вошли братья в избушку, а там на печи старушка лежит и охает.
- Здравствуй, бабушка! - сказали братья.
- Здравствуйте, добрые молодцы. Куда путь держите?
- Едем мы, бабушка, на речку Смородину, на Калинов мост. Хотим сразиться с Чудо-Юдо, не пустить его на нашу землю.
- Ох, молодцы, взялись вы за трудное дело. Ведь он, злодей, уже все ближние царства разорил, людей полонил и предал лютой смерти. В этом краю, наверно, одна только я осталась. Видно, не гожусь в пищу Чудо-Юдо. . .
Братья переночевали в избушке, а наутро встали и поехали дальше.
Доехали до реки Смородины, до Калинова моста. Смотрят - весь берег усеян человеческими костями.
Нашли братья неподалёку от моста брошенную людьми избу и решили в ней остановиться.
- Братья, -сказал Иван, - приехали мы в чужедальнюю сторону, должны держать ухо востро и смотреть в оба, чтобы не проехало Чудо-Юдо по Калинову мосту через речку Смородину. Будем по очереди выходить на стражу.
В первую ночь вышел на стражу старший брат. Походил он по бережку, поглядел за реку Смородину - кругом тихо, никого не видно и не слышно. Лёг он под ракитов куст и уснул глубоким сном.
А Иван лежит в избе, не спится ему. Ни сон его не берёт, ни дремота. Как перевалило время заполночь, взял он саблю булатную и пошёл на реку Смородину. Смотрит - лежит под ракитовым кустом старший брат и спит-храпит. Не стал Иван будить его. Спрятался под Калиновым мостом, сидит и слушает - не проедет ли кто.
Вдруг вода в реке заколыхалась, орлы на дубах заклекотали - выезжает на мост
Чудо-Юдо шестиглавый змей. Как доехал до середины моста, конь под ним споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади чёрный пёс ощетинился.
Рассердился Чудо-Юдо шестиглавый змей и спрашивает:
- Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепыхаешься, песья шерсть, щетинишься? Али почуял Ивана-крестьянского сына? Не родился он ещё, а коли родился - мал он ещё воевать. Положу я его на руку, а другой рукой прихлопну - в лепёшку расшибу!
- Не похваляйся, Чудо-Юдо поганое! Непоймав ясна сокола, нечего перья ему щипать. Не повидавшись с молодцем, нечего его хаять. Давай, померимся силой, кто кого одолеет, тот и будет похваляться!
Вот съехались они, да так сшиблись, что земля под ними застонала. Взмахнул Иванушка саблей и срубил змею три головы.
- Погоди, Иван-крестьянский сын! - закричало Чудо-Юдо. - Давай отдохнём.
- Какой тут отдых? У меня всего одна голова, а у тебя, Чудо-Юдо, ещё три. Вот как останется у тебя одна голова, тогда и отдохнём.
Опять сошлись они и сшиблись. Иван-крестьянский сын отрубил змею и другие три головы. Потом разрубил его туловище на куски и побросал в реку Смородину, а все шесть голов спрятал под Калиновым мостом. Воротился в избу и лёг спать.
Наутро приходит старший брат. Иван спрашивает:
- Не видал ли кого?
- Никого не видел, даже муха мимо не пролетела.
Иван промолчал.
На другой день пошёл на Калинов мост средний брат. Походил немного, а кругом тишь да гладь. Тогда залез он в кусты и уснул.
А Иван и не надеялся на него. Встал Иван после полуночи, оделся, взял свою острую саблю и пошёл на реку Смородину. Спрятался под Калиновым мостом, сидит и ждёт.
Вдруг вода в реке всколыхнулась, орлы на дубах заклекотали - едет Чудо-Юдо девятиглавый змей. Въехал он на Калинов мост, как вдруг конь под ним споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади чёрный пёс ощетинился. Хлестнул змей коня по бокам, ворона по перьям, а пса по ушам, и спрашивает:
- Что ты, конь мой, спотыкаешься? Что ты, ворон, встрепенулся? Что ты, чёрный пес, ощетинился? Может, почуяли Ивана-крестьянского сына? Да ведь он ещё не родился, а коли родился - не годен ещё воевать! Я его одним пальцем раздавлю.
Тут выскочил из-под Калинова моста Иван и говорит:
- Погоди, Чудо-Юдо, не сделав дело, не похваляйся. Поглядим, кто кого одолеет!
Взмахнул Иван мечом - раз-другой - покатились по земле шесть змеиных голов. А Чудо-Юдо как ударит Ивана, по колени его в землю вогнал. Схватил Иван горсть земли и бросил змею в глаза. Пока тот свои глазищи протирал, сбил ему Иван оставшиеся три головы. Потом разрубил туловище Чудо-Юдо на куски и побросал в речку Смородину, а девять голов спрятал под Калиновым мостом. Потом воротился в избу, лёг и уснул.
Наутро приходит средний брат.
- Ну что? - спрашивает Иван. - Не видал ли кого ночью?
- Никого не видел. Даже комар мимо не пролетел.
- Ну, коли так, пойдёмте со мной, дорогие братья. Покажу я вам муху, покажу вам и комара!
Привёл Иван братьев под Калинов мост и показал им змеёвые головы.
- Вот, какие мухи и комары летают здесь ночью, - сказал он. - Вам не воевать, а в постели полёживать.
Застыдились братья.
- Одолел нас сон, - говорят. На третью ночь сам Иван-крестьянский сын собрался на стражу.
- Вот что, братья, - сказал он на прощанье, - выхожу я на лютый бой, не ложитесь спать всю ночь, как услышите мой свист, отвяжите коня моего, а сами спешите мне на подмогу.
Пришёл Иван-крестьянский сын на речку Смородину, спрятался под Калиновым мостом, сидит и ждёт.
После полуночи задрожала земля, вода в речке всколыхнулась, поднялся над дорогой вихрь, орлы на дубах заклекотали. . . Выезжает Чудо-Юдо двенадцатиглавый змей. Все ею двенадцать голов шипят и огнём пышут. А конь у этого Чудо-Юдо двенадцатикрылый, с медной шкурой и железными хвостом и гривой. Только въехал Чудо-Юдо на Калинов мост, как под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади
чёрный пёс ощетинился. Рассердился Чудо-Юдо двенадцатиглавый змей и говорит:
- Что ты, конь, спотыкаешься? Что ты, ворон, встрепенулся? Что ты, чёрный пёс, ощетинился? Может, почуяли вы Ивана-крестьянского сына? Так он ещё не родился, а коли родился - не годится воевать. Только дуну - от него и следа не останется!
Иван-крестьянский сын выскочил из-под Калинова моста и сказал:
- Не сделав дела, не похваляйся.
- Так это ты Иван-крестьянский сын? Зачем пожаловал?
- На тебя поглядеть, да силой с тобой помериться!
- Тебе ли со мной силой мериться? Да ведь ты же ровно муха передо мной! А Иван-крестьянский сын отвечает:
- Пришёл я сюда не беседовать, пришёл я на смертный бой, чтобы народ от тебя, злодей, избавить!
Взмахнул Иван мечом булатным и сбил змею три головы, а змей подхватил три свои головы, чиркнул по ним огненным пальцем - все головы тут же приросли, будто век не падали.
Худо пришлось Ивану-крестьянскому сыну. Оглушает его Чудо-Юдо громким шипеньем, огнём обжигает, мечет в него искры, по колена в землю вбивает, да ещё насмехается:
- Не хочешь ли, Иван-крестьянский сын, дух перевести и опомниться, отдохнуть немного?
- Какой тут отдых! Я одно знаю - бей, коли, руби, себя не жалей! - отвечает Иванушка.
Свистнул он и бросил рукавицу с правой руки в избушку, где братья остались. Зазвенело разбитое окошко, а братья спят, ничего не слышат.
Собрался Иван с силами, размахнулся мечом и срубил змею шесть голов. А змей его по пояс в землю вогнал, подхватил свои головы, чиркнул по ним огненным пальцем, и приросли они, будто век не падали.
Видит Иван - худо дело. Снял он рукавицу с левой руки и бросил в избушку. Paзошлась крыша тесовая, а братья спят, ничего не слышат.
Размахнулся Иван мечом и смахнул змею девять голов. А змей его по самые плечи в землю вогнал, подхватил свои отрубленные головы, чиркнул по ним огненным пальцем и приросли они, будто век не падали.
Снял тогда Иван свой шлем и бросил его в избушку. Зашаталась избушка, чуть было не развалилась. Проснулись братья, слышат - конь Иванов громко ржёт, с узды рвётся.
Побежали братья на конюшню, отвязали коня и сами следом за ним побежали на подмогу Ивану.
Прискакал Иванов конь к Калинову мосту, накинулся на Чудо-Юдо и давай бить его копытами. Заревел змей, зашипел, дыхнул на коня огнём и искрами огненными. . . А Иван-крестьянский сын в это время вылез из земли, изловчился и отрубил змею огненный палец. А потом принялся рубить ему головы. Срубил все головы до одной, разрубил в куски туловище и бросил в речку Смородину.
Тут и братья подоспели.
- Эх вы, сони, - сказал Иван. - Из-за вас я чуть было голову не сложил.
Братья взяли Ивана под руки, отвели в избушку, умыли, накормили и спать уложили.
Наутро Иван встал, принялся одеваться и обуваться.
- Куда ты так рано собрался? - спрашивают его братья. - Тебе надо хорошо отдохнуть после такого лютого боя.
- Нет, - отвечает Иван, - не до отдыха мне. Обронил я у Калинова моста свой платочек, пойду поищу его.
- Не ходи, - сказали ему братья. - Приедем в город - другой платок купишь.
- Нет, мне этот нужен.
Пошёл Иван к речке Смородине, перешёл по Калинову мосту на другой берег. Шёл он, шёл и увидел каменные хоромы Чудо-Юдо. Подкрался он тихонько к открытому окошку. Слышит - разговор идёт.
А в хоромах сидела мать змеев - старая змеиха, а с ней три змеёвых жены.
Вот старшая жена и говорит:
- Отомщу я Ивану-крестьянскому сыну за моего мужа. Когда он поедет с братьями домой, забегу я вперёд, напущу на них зною и жару, а сама обернусь колодцем. Захотят они воды напиться и с первого же глотка разорвёт их.
- Это ты хорошо придумала, - промолвила старая змеиха. Вторая жена сказала:
- А я забегу вперёд и обернусь яблоней. Захотят они отведать яблочек и с первого же кусочка разорвёт их на части.
- И ты хорошо придумала, - молвила старая змеиха.
- А я. - сказала третья жена, - забегу вперёд и напущу на них сон и дремоту, а сама обернусь мягким ковром с пуховыми подушками. Захотят братья прилечь отдохнуть, но как только лягут на ковёр, сразу же сгорят в огне.
- И ты тоже хорошо придумала, - молвила старая змеиха. - Но если вы не сможете погубить братьев, я завтра сама догоню их и проглочу.
Воротился Иван к братьям.
- Ну что, нашёл свой платок? - спрашивают они.
- Нашёл.
- Долго же ты искал его. Не стоило из-за него столько времени терять.
- А я думаю, что стоило.
Сели братья на коней и отправились домой.
Ехали они по степи, ехали по лугам. И вот стало очень жарко и знойно. Захотелось братьям пить, просто сил нет терпеть. Смотрят - стоит в степи колодец, а в нём серебряное ведёрко на цепи. Говорят братья Ивану:
- Давай остановимся. Сами напьёмся студёной водицы и коней напоим.
- Неизвестно ещё, какая вода в этом колодце, - говорит Иван, - может она не годится для питья?
Спешился он, вынул из ножен меч и давай рубить колодец. Застонал колодец, завопил страшным голосом. И в тот же миг туман разошёлся, жары и зноя как ни бывало, и жажда прошла.
- Видели, братья, какая в колодце вода была? - спросил Иван.
Поехали братья дальше.
Ехали братья, ехали, видят - растёт у дороги яблоня, а на ветвях у неё висят спелые румяные яблоки.
Только братья спрыгнули с коней, чтобы нарвать себе яблок, как Иван бросился вперёд и начал рубить ветви мечом, только стон да треск пошёл.
- Видели, братья, какая эта яблоня?
Худо бы вам пришлось от её яблок.
Сели братья на коней и поехали дальше. Ехали они, ехали, и очень притомились. Смотрят - лежит среди поля мягкий ковёр, а на нём пуховые подушки.
- Давайте приляжем на ковёр, отдохнем малость, - говорят братья.
- Нет, братья, не будет нам мягко на этом ковре! - сказал Иван. Рассердились братья.
-Да что ты всё распоряжаешься: того нельзя, этого нельзя!
Промолчал Иван, снял с себя пояс и бросил на ковёр. В тот же миг вспыхнул пояс огнём и сгорел, даже золы от него не осталось.
- И с вами то же самое бы стало! - сказал Иван братьям.
Подошёл он к ковру и принялся рубить его на куски. Застонал ковёр, завопил. Разбросал Иван куски ковра по полю и говорит:
- Зря вы, братцы мои милые, на меня сердились. Не колодец это был, не яблоня и не ковёр, а змеёвы жёны. Хотели они нас погубить, да сами погибли.
Поблагодарили братья Ивана и поехали дальше.
Ехали они, ехали. Вдруг небо потемнело, ветер поднялся, завыл, засвистал. Смотрят братья - летит к ним сама старая змеиха. Раскрыла огромную пасть, хочет проглотить Ивана и его братьев. Да не растерялись они, вынули из котомок соль и бросили ей в пасть, а сами прочь поскакали.
А змеиха обрадовалась, подумала, что попал к ней в пасть Иван со своими братьями. Остановилась она и принялась жевать соль. Но скоро поняла, что обманули её молодцы, и снова устремилась в погоню.
А Иван с братьями мчится вихрем по полю. Быстро скачут кони, а змеиха ещё быстрей летит. Понял Иван, что не уйти им от погони, придётся бой принимать. Вдруг видят братья - впереди кузница стоит, а в ней двенадцать кузнецов работают.
- Здравствуйте, кузнецы, - говорит им Иван. - Спрячьте нас в своей кузнице. Гoнится за нами старая змеиха.
- Ладно, - сказали кузнецы, - спрячем вас!
Кузнецы впустили братьев в кузницу, заложили дверь двенадцатью засовами железными и навесили на них двенадцать замков железных.
Подлетела змеиха к кузнице и кричит:
- Эй, кузнецы, выдайте мне Ивана-крестьянского сына и его братьев! А кузнецы отвечают:
- Ежели сумеешь слизать языком двенадцать засовов и замков железных, тогда и сама до них доберёшься!
Принялась змеиха лизать железные засовы и замки. Лизала, лизала - слизала одиннадцать засовов и замков. Устала, села отдохнуть.
А Иван вылез из окна кузницы, подкрался к змеихе, поднял её в воздух да как ударит оземь. От змеихи только пыль одна осталась, да и ту ветер развеял. С той поры не появлялись больше в этих краях страшные змеи. Стали люди жить без страха.
А Иван-крестьянский сын и его братья воротились домой к отцу с матерью. Зажили они лучше прежнего. Землю пахали, пшеницу сеяли.
Они и до сих пор живут.