Дильфирип-ханым

Давным-давно, когда верблюд был глашатаем, в решете ли, в соломе ли жил один богач князь по имени Али-бей. Не было у него ни жены, ни матери, а было только две невольницы. Пораздумал как-то Али-бей и решил, что так дальше не может продолжаться: нужно жениться.
Пошел Али-бей на невольничий рынок и купил красивую девушку по имени Дильфирип. Он привел ее в свой дворец и женился на ней. Они очень любили друг друга.
Прошли годы, пролетели месяцы, правитель другой страны начал войну против Али-бея. Али-бей, перед тем как идти на войну, поручил свою жену самому честному и верному из своих приближенных — Исмаил-аге.
— Жену и дворец доверяю тебе, сделай так, чтобы она не чувствовала моего отсутствия, — сказав это, Али-бей вскочил на коня и уехал на войну.
А Исмаил-ага, увидев в первый раз Дильфирип-ханым, сразу же влюбился в нее. Стал он думать, как бы еще раз ее увидеть. В это время в дверь постучали, вошел гонец и передал письмо от Али-бея. Взял Исмаил-ага письмо, видит, в нем написано: «Доехали до места». Исмаил-ага обрадовался, что нашелся предлог увидеть Дильфирип-ханым, побежал к ней в комнату и отдал письмо.
Дильфирип-ханым очень обрадовалась, вышла к нему. А Исмаил-ага думает: «Лицо Дильфирип-ханым закрыто, я не могу хорошенько разглядеть ее. Спрячусь-ка за тахту, а когда она вечером будет раздеваться, насмотрюсь вдоволь». И он, словно шайтан, заполз за тахту.
Войдя к себе в комнату, Дильфирип-ханым подумала, что Исмаил-ага ушел, заперла дверь, сняла платок, села у окна и задумалась о муже. В этом раздумье сомкнулись ее веки, и она незаметно заснула. Исмаил-ага, вдоволь насмотревшись на нее, вышел из-под тахты, побежал к двери, видит — дверь заперта. Отпер он ее и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Через некоторое время проснулась Дильфирип-ханым. Увидела открытую дверь, позвала служанку и спрашивает:
— Когда я ложилась спать, закрывала дверь на замок—теперь она открыта. Может быть, я позабьша, сама оставила ее открытой?

X а н ы м — госпожа, обращение к замужней женщине.

— Нет, дорогая ханым, когда мы хотели принести тебе в комнату воды, дверь была заперта, — сказала одна из невольниц.
Выслушала это Дильфирип-ханым и тут же потребовала к себе Исмаил-агу.
— Ах, Исмаил-ага, только уехал Али-бей, а в дом уже заходят воры. Я закрывала дверь на замок, а она открыта, что это значит?
Тогда Исмаил-ага приказал слугам выйти и, встав на колени перед Дильфирип-ханым, сказал:
— Дорогая ханым, отныне мое сердце принадлежит тебе. Словно шайтан, спрятался я под тахтой, а когда выходил, оставил дверь открытой... Нет больше Али-бея — выходи замуж за меня. Со мной тебе будет лучше, чем с Али-беем.
Дильфирип-ханым рассердилась:
— Убирайся прочь, подлая собака, жаль, что Али-бей поручил меня тебе, убирайся отсюда! — закричала она.
— Берегись, могу сделать тебе много зла, — сказал Исмаил-ага.
— Что можешь, то и делай. Но с этой минуты, чтобы я тебя не видела, — ответила Дильфирип-ханым и прогнала его.
Когда Исмаил-ага удалился, Дильфирип-ханым написала письмо мужу, отдала его начальнику охраны Ахмед-аге и велела отвезти Али-бею. Но не успел Ахмед-ага выйти, как его схватил Исмаил-ага, отнял письмо, разорвал, а вместо него дал ему другое. Ахмед-ага, ничего не поняв, отвез письмо Али-бею. Только прочитал Али-бей письмо, чуть с ума не сошел.
Исмаил-ага писал, что не может больше отвечать за Дильфирип-ханым, так как у нее был какой-то мужчина. Али-бей, получив это горькое сообщение, в гневе ответил письмом:
«Немедленно бросьте Дильфирип в темницу».
Как только Исмаил-ага получил письмо, он прибежал в комнату Дильфирип-ханым:
— Вот, получил от твоего мужа письмо, бросим тебя в темницу! Еще пожалеешь о своем отказе! — сказал он.
Но Дильфирип-ханым не испугалась, ответила:
— Я сказала тебе, делай что хочешь! — И пошла в сопровождении Исмаил-аги в темницу.
В темнице Дильфирип-ханым давали только кусочек хлеба да кружку воды. И вот в этой страшной тюрьме, в одном из темных углов родила она сына, подобного сияющему светилу. Однажды невольницы, беспокоясь за свою госпожу, пришли к двери темницы и стали просить тюремщика:
— Сжалься, тюремщик, милый тюремщик, разреши хоть минутку поговорить с госпожой, а мы тебе дадим горсть золота. —
Сказав это, они вложили в руку тюремщика несколько золотых монет.
— Если узнает Исмаил-ага, нам несдобровать, — говорит тюремщик, — но что делать, не могу устоять перед золотом!
Открыл дверь, впустил девушек в темницу. Девушки сразу бросились к своей госпоже, стали целовать ей руки, лицо.
— Бедная наша ханым, что за несчастье выпало на твою голову? Мы хотим тебе помочь!
— Ничего у меня не осталось на этом свете! Расскажу вам все, что со мной случилось! — И она рассказала им все, потом попро- сила у девушек клочок бумаги, написала завещание и попросила спрятать его.
Одна из невольниц спрятала завещание в косах.
Девушки попрощались с Дильфирип-ханым, пообещали передать завещание Али-бею и вышли из темницы.
А Исмаил-ага, узнав, что Дильфирип-ханым родила ребенка, написал Али-бею еще одно письмо:
«Жена твоя родила ребенка от одного из мужчин, посещавшего дворец. Что делать с младенцем?»
А между тем ребенок был от мужа.
Когда Али-бей получил это письмо, он еще больше рассердился и написал ответ: «Отныне нет мне до нее дела, а наказание ее — смерть. Это поручи палачам!» — И он вручил письмо начальнику охраны.
Получив письмо, Исмаил-ага очень обрадовался. Он прибежал в темницу и приказал старшему тюремщику:
— Позови двух палачей!
Когда тюремщик пошел за палачами, Исмаил-ага вошел к Дильфирип-ханым и прошипел:
— Не хотела меня любить — будешь наказана, отрубят голову и тебе, и ребенку.
— На что способен, то и делай! — отвечает ему Дильфирип-ханым.
Пошла она впереди палачей. Долго ли шли, коротко ли, долины и горы прошли, пришли к большому обрыву. Один из палачей приказал Дильфирип-ханым:
— Ну-ка, клади голову на пень!
Тут Дильфирип-ханым бросилась палачам в ноги и стала умолять:
— Я еще молода, жить хочу, хочу рассказать про подлость предателя Исмаил-аги, сжальтесь!
Один палач обернулся к товарищу и говорит:
— Много я отрубил голов, никогда не чувствовал жалости а сейчас жаль мне ее...
— Что ты! Берегись, не гляди на ее красоту! А то вместо ее го ловы полетит твоя, — ответил другой палач и поднял пала1.
Дильфирип-ханым обхватила ноги палача и опять стала молить:
— Пощади, не убивай меня, глава палачей! Тогда и другой палач сжалился:
— В таком случае снимай рубашку— мы окрасим ее кровью и отнесем Исмаил-аге, — сказал он.
— Вы мужчины, я женщина, как мне снять рубашку? По-звольте мне раздеться за тем кустом, — попросила Дильфирип.
Один из палачей говорит другому:
— Видишь, если бы это была дурная женщина — разделась бы при нас. Видно, Исмаил-ага злоумышлял против нее...
Отдала Дильфирип-ханым рубашку палачам, они дорогой убили зайца и вымазали рубашку его кровью.
Когда палачи пришли во дворец, сразу же поднялись к Исма| ил-аге и, показывая окровавленную рубашку, сказали:
— Отрубили ей голову, а окровавленную рубашку принес-ли тебе.
— Ах вы негодяи! Убили такую красавицу да еще окровавленную рубашку принесли. Чтобы я больше вас не видел и имени не слышал!
Посмотрели палачи друг на друга:
— Какой подлый человек! Хорошо, что не убили девушку, со спокойной душой уходим из дворца.
А Дильфирип-ханым, когда палачи ушли, заглянула в пропасть и увидела внизу реку, по берегам которой раскинулся зеленый луг. Она очень обрадовалась:
— Судьба моя! Помоги мне спуститься вниз! — И, прижав ребенка к груди, стала спускаться. Через два-три часа очутилась она у подножия горы. Видит, лежит под скалой молодой джигит.
Подбежала к нему Дильфирип, спросила:
— Что с тобой случилось?
— Вышел я с товарищами на охоту, — говорит джигит, — а они позавидовали мне, выстрелили в спину и бросили здесь. Принеси мне воды, красавица!
Дильфирип побежала к роднику за водой, но когда вернулась, юноша был уже мертв.

П а л а — род сабли с коротким широким клинком.

Она оделась в одежду юноши, а его похоронила. Потом срубила несколько деревьев, построила себе домик.
А пока Дильфирип-ханым устраивалась в той долине, во дворце Исмаил-ага, хвастаясь, что убил красавицу, накрыл стол, начал пить, веселиться. Напился пьяным и давай всех ругать, крик на весь дворец поднял.
А владыка замка Али-бей между тем думал: «Может, я напрасно велел жену убить?» И решил поехать и посмотреть, что творится в его дворце. Вскочил на коня, вихрем примчался домой и, войдя во дворец, услышал голос Исмаил-аги, который с кубком в руке кричал:
— Эй, эй!.. Это я убил красавицу, что теперь делать?
Али-бей заподозрил неладное. Пошел он на шум, видит, Исмаил-ага сидит, ракы1 пьет. Заметил своего хозяина Али-бея, задрожал, с места вскочил.
— Я оставил тебя здесь, чтобы ты охранял дворец и честь моей жены, а не для того, чтобы ты пил ракы и кричал, — сказал Али-бей и приказал слугам: — Немедленно бросьте этого негодяя в темницу...
Двое слуг схватили Исмаил-агу за руки и повели в темницу. Али-бей позвал невольниц и приказал им обо всем рассказать. Одна из девушек вытащила спрятанное в косах завещание Дильфирип-ханым и отдала его Али-бею. Прочитал Али-бей завещание, побелел как свеча от ужаса:
— О горе мое! Я погубил и жену, и себя! Потом он обратился к невольницам:
— Пойдемте, девушки, вместе искать Дильфирип-ханым. Может быть, найдем ее могилу...
Мало ли шли, много ли, горы, долины прошли, наконец, преодолев тысячи трудностей, пришли к обрыву, где должны были отрубить голову несчастной. Али-бей посмотрел в пропасть и крикнул:
— Эй, девушки! Смотрите — там стоит домик... Давайте спустимся и расспросим того ребенка...
Начали они спускаться; Дильфирип-ханым увидела их, посмотрела внимательно и думает: «Ах, как похож этот человек на Али-бея! Видно, мне стали призраки являться...»
А Али-бей в это время думает: «До чего похожи глаза этого мальчика на глаза моей Дильфирип-ханым...» Подошли к домику, тут Дильфирип-ханым сразу узнала Али-бея.

Ракы — род водки, большей частью изготовляется из винограда, но также и из других фруктов.

— Мой дорогой Али, мой дорогой Али! — воскликнула она и побежала ему навстречу.
В это время за ее спиной послышался другой голос:
— Матушка, куда ты, зачем ты идешь к этому человеку, он тебя «хап» — и съест, останусь я без мамы, — плакал мальчик.
Дильфирип-ханым начала успокаивать ребенка, который, кроме своей матери, никогда людей не видел:
— Не бойся, дитя мое, это твой отец!
Тут Али-бей побежал к мальчику, обнял его, и все вместе вернулись во дворец. Жена все ему рассказала, и Али-бей приказал привести Исмаил-агу и спросил:
— Чего бы тебе хотелось: сорок ножей или сорок мулов?
— Сорок ножей — в спину врага, а мне давай сорок мулов: на одном — поехать, остальных — продать, — ответил Исмаил-ага.
Тогда этого изменника и негодяя привязали к хвосту мула. Мул бежит — и он бежит, пока совсем не изнемог и не разметал его мул по степи на клочки. А Али-бей, Дильфирип-ханым жили в согласии во дворце, пока не упало с ветки четыре яблока: одно — рассказчику, одно — слушателю, одно — писателю и одно — переписчику.