Златокудрый юноша и белокурая девушка

В те времена, когда решето соломенным было, а джинны в старой бане дротики метали, вдруг, откуда ни возьмись, муха прилетела, зажужжала, жир ее мы растопили на трехстах шестидесяти сковородках, шкуру продали за сотни тысяч лир, из костей построили мост в Чукурова, — ох! что это за мост: тоньше волоса, острее сабли! Ни вчера, ни сегодня, ни сию минуту прошли по мосту два человека: один —худой, другой — толстый, один — друг, другой — враг. Печалится и тот, кто по мосту прошел, и тот, кто не прошел. Не знаю, что сказать, правду или кривду. Как же быть? И то ложь, и другое ложь, а если кто-то, свалив минарет, унес его на плечах? Тоже ложь? И то неправда, и другое неправда, а если змея проглотила слона? Тоже не верить? А правду сказать — и то обман, и другое обман, все на свете обман! Мать твоя, отец твой отправились в путь свой с ложью, и ты сам тешишь себя обманом. У тебя, у лжеца, у жирного козла, рот стал гнездом лжи!
Было не было, рабов у Аллаха не счесть, а говорить много грешно. В одном царстве жили супруги, которых звали Эди и Бюдю. Ходят слухи, что Аллах создал Эди из ребра Бюдю, а Бюдю из ребра Эди: их нравы и привычки были похожи как две капли воды. Верили они всему, что им говорили. Сказав всего одно сладкое слово, человек мог отобрать у них хлеб. Много они страдали из-за злых людей. Потому не дотрагивались они ни до мясного, ни до молочного, а когда пили, дули даже на воду. Эх, да что там, как им и жить-то! Сыновей у них не было, не было молодцов! А самих их было только двое! Поднимутся в горы, соберут хворосту, потом поработают на винограднике — так и жили, не причиняя никому зла.
В один из дней, склонив друг к другу головы, вели они разговор о сокровенных своих мечтах. И вот жена говорит:
— Эди-и-и!
А муж ей отвечает:
— Что скажешь, Бюдю?
— Да что мне сказать! Вот если бы Аллах сжалился над нами и дал нам ребенка...
— Послушай, женушка, откуда нам ждать такого счастья? Если с неба вместо дождя посыплется жемчуг, даже и тогда ни одна жемчужина не попадет к нам!
— Ах, дорогой мой, ну что стоило бы всемогущему Аллаху исполнить мое желание и послать мне дочь с золотыми косами! Она была бы такой прекрасной, спорила бы прелестью с молодым месяцем... Послушай, что будет тогда. Смех ее расцветет розами, а слезы рассыплются жемчугом. Люди не могут отвести от нее глаз. У тех, кто видит ее, прибавляется счастья, а у тех, кто слышит ее, удлиняется жизнь. Все десять пальцев ее наделены особым уменьем, ткет она такие ковры, что все, кто есть и кого нет, не могут сравниться с ней в этом искусстве. И вот еще что скажу: она умеет накрыть такой стол, что весь мир ест, пьет и за всеми она успевает ухаживать. Все в округе говорят о моей дочери. Но я никуда не отпускаю ее от себя, никто не видит и подола ее платья. И даю слово матери, уж я не отдам ее замуж ни за сына младшего везира, ни за сына старшего везира. Станет она султаншей и заживет во дворце!
Муж не мог устоять перед мечтами Бюдю и говорит ей:
— Послушай же и ты меня, мать султанши, дай слово вставить. Коли твоим «если бы да кабы» суждено сбыться, то пусть Аллах, который пошлет тебе девочку с золотистыми косами, и мне даст мальчика с золотыми волосами. Я его как-нибудь прокормлю, одену, обучу письму, научу ткать. Я тоже сделаю из него такого человека, что, увидев его, все положат в рот палец удивления, и девушки тоже, да, да, и девушки... Я не возьму ни дочери младшего везира, ни дочери старшего везира, а уж если соглашусь, то только на дочь падишаха. Тогда я закачу такую свадьбу, что небу станет жарко!
Поняв, как далеко зашел ее Эди, жена не выдержала и сказала:
— Слушай, Эди, ешь большой кусок, но не говори больших слов. А что, если Аллах вместо мальчика с золотыми волосами пошлет тебе парня, покрытого паршой? Тогда хоть хватай его за чуб да головой об стенку... Что знает этот паршивый парень, кроме того, что Аллах един и Мухаммед пророк его, кроме того, что бекмес1 черный, а йогурт2 белый?
Улыбаясь ее словам, Эди сказал:
— Бюдю, моя Бюдю, пусть всемогущий Аллах даст нам ребенка. Что из того, будет он паршивым или нет? Ты не хочешь плешака, а ведь все Кельогланы честные, порядочные. Слух у них тонкий, глаза орлиные. Они проворны, остры на язык... Стреляют — так убивают, поймают — так не отпускают. Не только меня и тебя, но даже и шайтанов обманут. Самое большое счастье дает

Бекмес — загустевший виноградный сок. 2 Йогурт— кислое молоко.

родителям Кельоглан. К добру ли, не имея ничего, мечтать о несбыточном!
На верное слово ничего не ответишь, и жена покорилась.
— Ты прав, мой дорогой муж, — сказала она, — пусть Аллах пошлет нам ребенка, все равно, мальчика или девочку, лишь бы руки, ноги были целы. Если голова окажется паршивой, возьмем и посеребрим ее!
И вот с того дня Эди и Бюдю ложились и вставали с одной молитвой. К счастью, во время их молитвы земля и небо были отверсты. Как-то ночью появились две пери, одна встала у изголовья Бюдю, а другая — у ее ног. Что они делали потом, этого я не знаю, но только и часу не прошло, как положили они подле женщины, которая спала непробудным сном, двух малюток: мальчика и девочку, похожих на две светлые звездочки. Пери посмотрели на девочку и сказали: «Пусть розами расцветает ее смех, жемчугом рассыпаются слезы». Посмотрели на мальчика и молвили: «Посеянное им пусть зеленеет, содеянное имеет успех!» Никто не слышал голосов пери, никто не видел их лиц... Уж если кто слышал, то Бюдю, если кто видел, тоже Бюдю, но все было как во сне...
Утром, когда птицы проснулись, пробудилась от сна и жена, протерла глаза и что же видит? С обеих сторон — молодые месяцы... Лица блестят, глаза сверкают! От радости она чуть не потеряла ум.
— Эди-и-и! — закричала она.
— Что скажешь, Бюдю? — откликнулся муж.
— Что я скажу? Разве ты ослеп, ведь Аллах исполнил наши желания!
Странными показались мужу ее слова. Подошел он посмотреть и что же видит? Все, как они мечтали: и мальчик с золотыми кудрями, и девочка с золотыми волосами. Увидел — глазам не поверил, услышал — ушам не поверил, застыл в изумлении, вот как!
Теперь ему не нужно было утруждать себя работой. Засмеется девочка — он соберет розы, заплачет — соберет жемчуг и пойдет продавать на рынок. И вот однажды сон его жены стал явью; посеянное сыном зазеленело, а содеянное стало пользоваться успехом Не хватало посуды, чтобы собирать деньги.
Но Аллах прежде, чем посылать людям богатство, пусть наде-
лит их умом! Наши же умники съели, наверно, свой ум вместе
с хлебом и сыром. Как бы то ни было, забросили они люльки,
когда детям не исполнилось и сорока дней! Да что там, они даже
поставили перед люлькой таза с водой, а под подушку не поло-
жили ножа. Да можно ли быть таким беспечным в доме, где духи метают дротики!
И что же? Смотрят как-то и видят: дети как дети, но только розы не расцветают, жемчуг не сыплется... Упали они тогда на колени и заголосили:
— Ох, что за беда свалилась нам на головы!
Хорошо еще, что в мире есть силы, которые могут справиться со злыми духами. Увидела детей одна старуха и говорит:
— Да ниспошлет мне Аллах здоровья, ваших малюток подменили джинны! Брови те же, глаза те же, только не светится свет всевышнего в их глазах, с лиц их пропала улыбка. Нет, это не человеческие дети, это дети джиннов: не то Айташ, не то Ойташ... Какие там розы, какой там жемчуг! Злые духи ни смеяться, ни плакать не умеют, домашнее тепло им не нужно. Может ли быть счастье в доме, где они появляются? Не раздумывайте долго, дайте мне столько золота, сколько весили ваши дети, и я вызволю их из рук джиннов.
Можно ли жалеть золото в такой беде? Эди и Бюдю отдали старухе столько, сколько она просила, а она забрала детенышей джиннов и привела их на стык трех дорог. Разожгла огонь на обрядовом камне и, встав перед ним, приговаривает:
— О духи, злые духи! Возьмите своих малышей, отдайте наших! Берете так берите, даете так давайте. Посмотрите-ка, развела я огонь, сгорит ваш Айташ, а все камни и горы в пепел превратятся.
Раз сказала, два сказала, испугались джинны, что сгорят их дети и станут пеплом, подошли потихоньку, забрали своих Айта-шей и вернули золотоволосых.
Для Эди и Бюдю мир опять стал миром. Укладывали они теперь своих деток с колыбельной песней, с рук не спускали и больше ни разу не отошли от их колыбели.
А время прошло незаметно. Один стал стройным, как тростинка, а другая — красивой, как роза! У одного все, что он сеял, произрастало, все что делал, имело успех. У другой смех расцветал розами, а слезы рассыпались жемчугом. До везиров ли тут! Сына женили на дочери падишаха, дочь выдали замуж за шахза-де. Сорок дней и сорок ночей играли свадьбы, ели, пили, все остались довольны!
С неба упало три яблока, одно тому, кто сказку сложил, второе тому, кто слушал, а на третье я подул, помолился над ним и посвятил его душе сына человеческого.