Повесть о Ниме и Нум (ночи 237-246) стр. 3

Двести сорок четвертая ночь 

Когда же настала двести сорок четвертая ночь, она сказала: "Дошло до 
меня, о счастливый царь, что привратник встретил старуху и спросил ее: 
"Что это за девушка?" - и старуха ответила ему: "Твоя госпожа хочет ее 
купить". - "Никто не войдет иначе, как с позволения повелителя правовер- 
ных, - сказал евнух. - Возвращайся с ней назад, я не дам ей войти, пото- 
му что мне так приказано". - "О великий привратник, - отвечала старуха, 
- вложи разум себе в голову! Нум, невольница халифа, сердце которого 
привязано к ней, идет к выздоровлению, и халиф не верит, что она попра- 
вилась. Она хочет купить эту невольницу, не мешай же ей войти, чтобы до 
Нум не дошло, что ты ей помешал: тогда она на тебя разгневается, и бо- 
лезнь снова вернется к ней. А если она на тебя разгневается, то найдет 
причину, чтобы тебе отрубили голову". Потом она сказала: "Входи, девуш- 
ка, не слушай его слов и не говори царице, что привратник не позволял 
тебе войти". 
И Нима опустил голову и вошел во дворец. И он хотел пойти влево, но 
ошибся и пошел вправо и, желая отсчитать пять дверей и войти в шестую, 
отсчитал шесть дверей и вошел в седьмую. И, войдя в эту дверь, он увидел 
помещение, устланное парчой, а на стенах его были шелковые занавески, 
вышитые золотом, и там стояли курильницы с алоэ, амброй и благоухающим 
мускусом. А на возвышении Нима увидел ложе, устланное парчой, и сел на 
это ложе и увидал великую пышность, и не знал он, что написано для него 
в неведомом. 
И пока он сидел и думал о своей судьбе вдруг вошла сестра повелителя 
правоверных, и с нею была ее невольница. И, увидав сидящего юношу, сест- 
ра халифа подумала, что это девушка и, подойдя к Ниме, спросила его: 
"Кто ты будешь, о девушка, в чем твое дело и кто привел тебя в это мес- 
то?" - и Нима ничего не сказал и не дал ей ответа. "О девушка, - сказала 
тогда сестра халифа, - если ты из любимиц моего брата и он разгневался 
на тебя, я за тебя попрошу и постараюсь смягчить его к тебе", - во Нима 
не дал ей ответа. И она сказала своей невольнице: "Постой у дверей ком- 
наты и не давай никому войти", - а потом подошла к Ниме и взглянула на 
него и оторопела при виде его красоты. 
"О девушка, - сказала она, - дай мне узнать, кто ты и как тебя зовут 
и почему ты вошла сюда: я не видала тебя в нашем дворце", - но Нима ни- 
чего не ответил. И тут сестра царя рассердилась и положила руку на грудь 
Нимы и не нашла у него грудей. И она хотела раскрыть одежду Нимы, чтобы 
узнать, в чем его дело, и тогда Нима сказал ей: "О госпожа, я твой не- 
вольник! Купи же меня, я становлюсь под твою защиту: защити же меня". - 
"С тобой не будет беды, - отвечала сестра халифа. - Кто же ты и кто при- 
вел тебя сюда, в мою комнату?" - "О царица, - отвечал Нима, - я зовусь 
Нимой, сыном ар-Раби из Куфы, и я подверг свою душу опасности из-за моей 
невольницы Нум, с которой аль-Хаджжадж схитрил и взял ее и послал сюда". 
- "С тобой не будет беды", - сказала сестра халифа. А потом она кликнула 
свою невольницу и сказала: "Пойди в комнату Нум!" 
Тем временем надсмотрщица пришла в комнату Нум и спросила ее: "Прихо- 
дил ли к тебе твой господин?" - "Нет, клянусь Аллахом!" - отвечала Нум. 
И старуха надсмотрщица сказала: "Может быть, он ошибся и вошел в другую 
комнату и сбился с дороги к твоему помещению", - и тогда Нум воскликну- 
ла: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Кончился 
срок для нас всех, и мы погибли!" 
Они сидели, размышляя, и, пока это было так, вдруг вошла к ним не- 
вольница сестры халифа и приветствовала Нум и сказала: "Моя госпожа зо- 
вет тебя к себе в гости", - и Нум отвечала ей: "Слушаю и повинуюсь!" - 
"Может быть, твой господин у сестры халифа и покров снят", - сказала 
надсмотрщица. И Нум в тот же час и минуту встала и пошла к сестре хали- 
фа, и та сказала ей: "Вот твой господин сидит у меня: он как будто ошиб- 
ся помещением. Но ни для тебя, ни для него не будет страха, если захочет 
Аллах великий". И, когда Нум услышала эти слова от сестры царя, ее душа 
успокоилась, и она подошла к своему господину Ниме, а тот, увидав ее, 
поднялся ей навстречу, и они обнялись..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести сорок пятая ночь 

Когда же настала двести сорок пятая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, что Нима, увидав невольницу Нум, поднялся ей 
навстречу, и они прижали друг друга к груди, а затем оба упали на землю 
без сознания. А когда они очнулись, сестра халифа сказала им: "Сядьте, и 
подумаем, как избавиться от той беды, в которую мы попали". - "О госпо- 
жа, от нас - внимание и повиновение, а от тебя - приказ", - отвечали 
они. И сестра халифа воскликнула: "Клянусь Аллахом, вас не постигнет от 
нас никакое зло!" 
Затем она сказала своей невольнице: "Принеси кушанья и напитки", - и 
невольница принесла это. И тогда они сели и поели достаточно, чтобы на- 
сытиться, а затем сели пить. И заходили между ними чаши, и прекратились 
их печали, и Нима воскликнул: "О, если бы я знал, что будет потом", - а 
сестра халифа спросила: "О Нима, любишь ли ты Нум, свою невольницу?" - и 
он отвечал: "О госпожа, любовь к ней заставила меня сделать все это и 
подвергнуть себя опасности". А затем она спросила Нум: "О Нум, любишь ли 
ты своего господина Ниму?" - и Нум ответила: "О госпожа, от любви к нему 
растаяло мое тело и изменился мой вид". - "Клянусь Аллахом, вы любите 
Друг друга, и пусть не будет того, кто разлучит вас! Успокойте же ваши 
души и прохладите глаза!" - воскликнула сестра халифа, и они обрадова- 
лись. 
И Нум потребовала лютню, и ей принесли ее, и, взяв лютню, она настро- 
ила ее и ударила по ней один раз и, затянув напев, произнесла такие сти- 
хи: 
"Когда разлучить враги хотели упорно нас, 
Хоть мстить ни тебе, ни мне и не за что было им, 
Набегами всякими терзали они наш слух, 
И мало защитников нашлось и помощников, 
Со стрелами глаз твоих тогда я напал на них, 
А сам захватил я меч, огонь и поток воды". 
А потом Нум дала лютню своему господину Ниме и сказала ему: "Скажи 
нам стихотворение", - и Нима взял лютню, и настроил ее и, затянув напев, 
произнес такие стихи: 
"Подобен бы месяц был тебе, но заходит он. 
Лик солнца бы был, как ты, но только он с пятнами, 
Дивлюсь я, - а сколько есть в любви всегда дивного, 
Заботы не мало в ней, в ней страсть и страдание, 
Дорога мне кажется столь близкой, когда иду 
К любимой, но путь далек, когда я иду назад", 
А когда он кончил говорить стихи, Нум наполнила кубок и подала ему, и 
Нима взял кубок я выпил, а затем Нум наполнила другой кубок и подала его 
сестре халифа" и та выпила его, и взяла лютню и, настроив ее, натянула 
струны и произнесла такие стихи: 
"Печаль и грусть в душе моей поселились, 
И внутри меня страсть великая так упорна. 
Худ я телом так, что явно это стало всем. 
Ведь любовью тело давно мое хворает". 
И потом она наполнила кубок и подала его Ниме, а тот выпил и, взяв 
лютню, настроил на ней струны и произнес такие стихи: 
"О тот, кому дух я дал, а он стал терзать его! 
Я вырвать его хотел, - но сил не нашел в себе. 
Подай же влюбленному спасенье от гибели, 
Пока не настала смерть, - и вот мой последний вздох". 
И они, не переставая, говорили стихи под звуки струн и проводили вре- 
мя в наслаждении, блаженстве, радости и веселье, и пока это было так, 
вдруг вошел к ним повелитель правоверных. И, увидав его, они встали и 
поцеловали землю меж его рук, и халиф, увидев Нум с лютней, воскликнул: 
"О Нум, слава Аллаху, который удалил от тебя бедствие и боль!" Потом он 
обернулся к Ниме, который был все в том же виде, и спросил: "Сестрица, 
кто эта девушка, которая рядом с Нум?" - "О повелитель правоверных, - 
отвечала ему сестра, - у тебя есть невольница, среди твоих любимиц, доб- 
рая нравом, и Нум не ест и не пьет иначе, как с нею". И она произнесла 
слова поэта: 
"Они разные, и сошлись они по различию - 
Красота несходных всегда видна по несходству их". 
"Клянусь Аллахом великим, - воскликнул халиф, - она так же красива, 
как Нум, и завтра я прикажу отвести ей комнату рядом с комнатой Нум и 
выдам ей ковры и циновки, и доставлю все, что ей подходит, из уважения к 
Нум". 
И сестра халифа приказала подать кушанья и предложила их своему бра- 
ту, и тот поел и сидел с ними за этим пиром и трапезой. И он наполнил 
кубок и сделал Нум знак, чтобы она сказала ему какие-нибудь стихи. И Нум 
взяла лютню, выпив сначала два кубка, и ударила по струнам, затянула на- 
пев и произнесла такие два стиха: 
"Когда сотрапезник даст мне выпить и выпить вновь 
Три кубка, наполненных бродящею влагой, 
Я ставу влачить подол кичливо, как будто я, 
Эмир правоверных всех, эмир над тобою". 
И повелитель правоверных пришел в восторг и наполнил еще кубок и, по- 
дав его Нум, приказал ей спеть, и она, выпив сначала кубок, попробовала 
струны и произнесла такие стихи: 
"Вот лучший среди людей в дни наши, и нет ему 
Подобного, чтобы мог тем делом прославиться. 
Единственный в высоте, и славен престол его, 
О царь и владыка наш, повсюду прославленный! 
Владыка царей земных и всех без изъятия, 
Обильно ты жалуешь без скуки и устали. 
Господь сохрани тебя, назло и к тоске врагов, 
Успех и победа пусть украсят звезду твою!" 
И когда халиф услышал от Нум эти стихи, он воскликнул: "Клянусь Алла- 
хом, хорошо! Клянусь Аллахом, прекрасно! От Аллаха твой дар, о Нум! Как 
красноречив твой язык и как ясна твоя речь!" И они пребывали в веселье и 
радости до полуночи, а затем сестра халифа сказала: "Послушай, о повели- 
тель правоверных: я видала в какой-то книге рассказ про одного знатного 
вельможу". - "А что это за рассказ?" - спросил халиф. 
И сестра его сказала: "Послушай, о повелитель правоверных. Был в го- 
роде Куфе юноша, по имени Нима ибн ар-Раби, и была у него невольница, и 
он любил ее, и она любила его (а она воспиталась с ним на одной посте- 
ли). 
И когда они достигли зрелости, и ими овладела любовь друг к другу, 
судьба поразила их своей превратностью, и время подавило их своими нес- 
частьями, и судило оно им расстаться. И доносчики схитрили с девушкой, и 
она вышла из дома своего господина, и ее взяли и украли из его жилища, а 
потом укравший девушку продал ее одному из царей за десять тысяч дина- 
ров. А девушка так же любила своего господина, как и он любил ее, и ее 
господин оставил свою семью и свое богатство и дом свой, и отправился 
искать девушку, и нашел способ с нею встретиться и ее увидеть, и он под- 
вергал себя опасности..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести сорок шестая ночь 

Когда же настала двести сорок шестая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, как сестра повелителя правоверных говорила: 
"Нима пребывал в разлуке со своей семьей и родиной и нашел способ 
встретиться со своей невольницей, и он подвергал себя опасности и не жа- 
лел своей души, пока не сумел встретиться с невольницей, а звали ее Нум. 
И когда он встретился с нею, они не успели усесться, как вошел к ним 
царь, купивший ее у человека, который ее украл, и он был поспешен с ними 
и велел их убить, не оказав им справедливости и не отсрочив над ними 
свой суд..." Что ты скажешь, о повелитель правоверных, о столь малой 
справедливости этого царя?" - "Поистине, это предивная вещь, и этому ца- 
рю надлежало простить их, при своей мощи! - воскликнул повелитель право- 
верных. - Ему следовало помнить относительно них три вещи: во-первых, 
они любили друг друга, во-вторых, они находились в его жилище и в его 
руках, и, в-третьих, царю надлежит быть медлительным, творя суд над 
людьми. Так как же ему не медлить в деле, которое с ним связано? Этот 
царь совершил дело, не похожее на дела царей". - "О брат мой, - сказала 
сестра халифа, - ради царя небес и земли, прикажи Нум петь и послушай 
то, что она споет". - "О Нум, спой мне", - воскликнул халиф. И Нум затя- 
нула напев и произнесла такие стихи: 
"Обмануло время - всегда оно обманет, 
Разит сердца и рождает думы время, 
Разлучит оно после жизни вместе возлюбленных, 
И увидишь ты на ланитах слез потоки, 
Я жила и жили; и жизнь моя светла была, 
Когда судьба свела нас, и обильна. 
И я буду плакать и кровь и слезы струею лить, 
По тебе печалясь и днями и ночами". 
И, когда повелитель правоверных услышал эти стихи, он пришел в вели- 
кий восторг, и сестра его сказала ему: 
"О брат мой, кто сам присудил себя к чему-нибудь, должен придержи- 
ваться этого и поступать по своему слову. 
И ты сам совершил над собою такой суд. - Потом она сказала: - О Нима, 
встань на ноги, и ты тоже встань, о Нум". И когда они встали, сестра ха- 
лифа сказала: 
"О повелитель правоверных, та, что встала, - это украденная Нум, ко- 
торую похитил аль-Хаджжадж ибн Юсуф ас-Сакафи и прислал тебе, и солгал 
он, утверждая в своем письме, что купил девушку за десять тысяч динаров. 
А этот, что встал, - Нима ибн ар-Раби, ее господин. 
И я прошу тебя - из уважения к твоим пречистым предкам и ради Хамзы, 
Акиля и аль-Аббаса [263] прости их и отпусти им их преступления. Подари их 
друг другу, чтобы получить за них награду и воздаяние. Они находятся в 
твоей руке и поели твоей пищи и выпили твоего питья, и я ходатайствую за 
них и прошу подарить мне их кровь". 
"Ты права, - воскликнул халиф, - я так решил и не буду решать и потом 
брать назад!" - "О Нум, - спросил он затем, - это твой господин?" - и 
Нум ответила: "Да, о повелитель правоверных", - и тогда халиф молвил: 
"С вами не будет беды, - я подарил вас друг другу!" - "О Нима, как ты 
узнал о ее местопребывании и кто описал тебе это место?" - спросил ха- 
лиф. И Нима сказал: "О повелитель правоверных, выслушай мою повесть и 
прислушайся к моему рассказу, и клянусь твоими отцами и пречистыми деда- 
ми, я ничего от тебя не скрою". 
И затем он рассказал халифу обо всех бывших с ним делах и о том, что 
сделал персидский врач и что сделала надсмотрщица, как она ввела его во 
дворец, а он ошибся дверями... 
И халиф до крайности удивился этому. "Ко мне персиянина!" - сказал он 
потом, и персиянина привели к халифу, и тот назначил его в число своих 
приближенных и наградил его одеждами и приказал выдать ему прекрасную 
награду и молвил: "Тому, кто это придумал, надлежит быть в числе наших 
приближенных". 
А после этого халиф облагодетельствовал Ниму и Нум и оказал им ми- 
лость и облагодетельствовал надсмотрщицу, и они прожили у него семь дней 
в радости, удовольствиях и приятнейшей жизни, и затем Нима попросил у 
халифа разрешения уехать, вместе со своей невольницей, и халиф разрешил 
им уехать в Куфу. 
И они уехали, и Нима повидался со своим отцом и своей матерью, и жили 
они наилучшей я приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница 
наслаждений и Разлучительница собраний".