Повесть о Ниме и Нум (ночи 237-246) стр. 2

Двести сорок первая ночь 

Когда же настала двести сорок первая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, что альХаджжадж сказал начальнику охраны: "Ты 
непременно должен отрядить конных и посмотреть в городах и высмотреть 
девушку на дорогах и поискать эту девушку", - а потом он обратился к Ни- 
ме и сказал: "Если твоя невольница не воротится, я дам тебе десять не- 
вольниц из моего дома и десять невольниц из дома начальника охраны. Иди 
искать невольницу", - сказал он начальнику охраны. 
И начальник охраны вышел, а Нима был озабочен и отчаялся в жизни. А 
он достиг возраста четырнадцати дет, и на щеках его не было расти- 
тельности. И стал он плакать и рыдать и держался вдали от своего дома, и 
они с матерью не переставали плакать до самого утра. И отец Нимы обра- 
тился к нему и сказал: "О дитя мое, поистине аль-Хаджжадж устроил против 
девушки хитрость и захватил ее, но от одного часа до другого Аллах дос- 
тавляет помощь". И заботы Нимы увеличились, и не знал он, что говорил; и 
не понимал, кто к нему входит; и оставался он больным три месяца, и его 
состояние изменилось, и отец его отчаялся в нем, а врачи пришли к Ниме и 
сказали: "Нет для него другого лекарства, кроме невольницы". 
И вот в один из дней его отец сидел, и услышал он про одного умелого 
врача, персиянина, которому люди приписывали большое искусство лечить и 
читать по звездам и гадать на песке. И ар-Раби призвал этого врача, а 
когда он явился, посадил его с собою рядом и оказал ему уважение и ска- 
зал: "Посмотри, в каком состоянии мой сын". - "Дай руку", - сказал врач 
Ниме. И тот подал руку, и врач пощупал ему пульс и посмотрел ему в лицо, 
и засмеялся и, обратившись к его отцу, сказал: "У твоего сына нет ниче- 
го, кроме недуга в сердце". 
"Ты прав, о врач, - ответил ар-Раби. - Посоветуйся о деле моего сына 
с твоим искусством, и расскажи мне все об его состоянии, ничего от меня 
не скрывая". И персиянин ответил: "Он привязался к одной девушке, а эта 
девушка в Басре или в Дамаске, и лекарство для твоего сына лишь в том, 
чтобы с нею встретиться". - "Если ты сведешь их, у меня будет чем тебя 
обрадовать, и ты проживешь всю жизнь с деньгами и в благоденствии", - 
сказал ар-Раби. И персиянин молвил: "Поистине, это дело близкое и нет- 
рудное". 
А потом он обернулся к Ниме и сказал: "С тобою не будет беды, укрепи 
же свое сердце, успокой душу и прохлади глаза! Выложи из твоих денег че- 
тыре тысячи динаров", - сказал он ар-Раби. И тот вынул деньги и вручил 
их персиянину, а персиянин сказал ему: "Я хочу, чтобы твой сын поехал со 
мною в Дамаск, и если захочет Аллах великий, я не вернусь иначе, как с 
девушкой". А затем персиянин обернулся к юноше и спросил его: "Как тебя 
зовут?" - и юноша ответил: "Нима", - и тогда персиянин сказал: "О Нима, 
сядь и пребывай под охраной Аллаха великого: Аллах соединит тебя с твоей 
возлюбленной". 
И Нима сел прямо, а персиянин сказал ему: "Укрепи свое сердце. Мы вы- 
едем в этот же день. Ешь, пей и развлекайся, чтобы стать сильным для пу- 
тешествия". А после Этого персиянин стал справлять свои дела и забрал 
все, что ему было нужно из редкостей, и он взял у отца Нимы десять тысяч 
динаров и взял у него коней и верблюдов и все прочее, что нужно для пе- 
ревозки тяжестей в пути. 
А потом Нима простился со своим отцом и матерью и отправился с врачом 
в Халеб, но не напал там на след девушки. Затем они достигли Дамаска и 
прожили там три дня, после чего персиянин нанял лавку и уставил в ней 
полки тонким фарфором и крышками и украсил полки золотом и кусками доро- 
гих материй. Он поставил перед собою сосуды и бутылки, в которых были 
разные масла и всякие лекарства, и вокруг бутылок он поставил кубки из 
хрусталя, а перед собою он положил доску и астролябию. 
И он оделся в платье врачей и лекарей и, поставив перед собою Ниму, 
одел его в рубаху и шелковый плащ, и обвязал ему стан шелковым полотен- 
цем, вышитым золотом. 
И потом персиянин сказал Ниме: "О Нима, ты с сегодняшнего дня мой 
сын; не называй же меня иначе как отцом, а я буду называть тебя только 
сыном", - и Нима отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" 
И жители Дамаска стали собираться перед лавкой персиянина, глядя на 
красоту Нимы и на красоту лавки и тех товаров, что были в ней. И персия- 
нин разговаривал с Нимой по-персидски, а Нима тоже разговаривал с ним на 
этом языке, ибо он знал его, как обычно для детей вельмож. И этот перси- 
янин сделался известен среди жителей Дамаска, и они стали описывать ему 
свои недуги, а он давал им лекарства. И ему приносили банки, наполненные 
мочой больных, и персиянин смотрел на нее и говорил: 
"Тот, кто налил мочу, которая в этой банке, болен такойто и такой-то 
болезнью", - а больной говорил: "Поистине, этот врач прав!" Так персия- 
нин стал лечить людям их болезни, и жители Дамаска собирались у него, и 
весть о нем распространилась в городе и в домах вельмож. 
И вот в один из дней он сидит, и вдруг приближается к нему старуха 
верхом на осле, чепрак на котором был из парчи, украшенной драгоценными 
камнями. И старуха остановилась возле лавки персиянина и, привязав осла 
за уздечку, сделала персиянину знак и сказала: "Возьми меня за руку", - 
и персиянин взял старуху за руку, и она слезла с осла и спросила: "Это 
ты - персидский врач, прибывший из Ирака?" - "Да", - отвечал врач. И 
старуха сказала: "Знай, у меня есть дочь, и она больна". И старуха выну- 
ла банку и когда персиянин взглянул на то, что было в банке, он спросил: 
"О госпожа, скажи, как зовут Эту девушку, чтобы я мог вычислить ее звез- 
ду и узнать, в какое время ей подойдет пить лекарство". И старуха сказа- 
ла: "О брат персов, ее зовут Нум..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести сорок вторая ночь 

Когда же настала двести сорок вторая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, что персиянин, услышав имя Нум, начал считать и 
писать на руках и сказал: "О госпожа, я не пропишу ей лекарства, пока не 
узнаю, из какой она земли, из-за различия в воздухе. Осведомь же меня, в 
какой земле она воспиталась и сколько прошло лет ее жизни". - "Ее жизни 
четырнадцать лет, а воспиталась она на земле Куфы, что в Ираке", - отве- 
чала старуха. И персиянин спросил: "А сколько месяцев она в этих краях?" 
- и старуха ответила: "Она прожила в этих краях немного месяцев". 
И когда Нима услышал слова старухи и узнал имя своей пленницы, его 
сердце затрепетало, и он потерял сознание. А персиянин сказал старухе: 
"Ей подойдут такие-то и такие-то лекарства, а старуха молвила: "Смешай, 
что хочешь, и дай мне то, что ты писал, с благословения Аллаха велико- 
го", - и бросила ему на прилавок десять динаров. И врач посмотрел на Ни- 
му и велел ему приготовить для старухи лекарственные зелья, а старуха 
смотрела на него и говорила: "Защити тебя Аллах, о дитя мое, - твой вид 
подобен ее виду". 
А потом старуха спросила персиянина: "О брат персов, это твой не- 
вольник или твой сын?" И персидский врач отвечал ей: "Это мой сын". А 
Нума собрал нужные зелья и положил их в коробочку и, взяв бумажку, напи- 
сал на ней такое двустишие: 
"И если пожалует один только взгляд мне Нум, - 
Пусть счастья не знает Суд, не будет прекрасной Джумль [260] 
Сказали: "Забудь ее и двадцать возьмешь таких", - 
Но нет ей подобия, ее не забуду я". 
Потом он засунул бумажку в коробочку и написал на крышке коробочки 
куфическим почерком: [261] "Я Нима ибн ар-Раби - куфиец", и поставил коро- 
бочку перед старухой. 
Та взяла ее и простилась с ними, и поехала обратно, направляясь во 
дворец халифа. 
И когда старуха поднялась с зельями к девушке, она поставила перед 
ней коробочку с лекарствами и сказала: 
"О госпожа, знай, что в наш город пришел врач персиянин, и я не виде- 
ла никого прозорливее и осведомленнее в делах болезней, чем он. Я назва- 
ла твое имя, после того как он увидел банку, и он узнал, какая у тебя 
болезнь, и прописал тебе лекарство, а потом он отдал приказание своему 
сыну, и тот составил для тебя вот это лекарство. И в Дамаске нет никого 
красивее и изящнее, чем его сын, и ни у кого не найдется лавки такой, 
как у него". 
И Нум взяла коробочку и увидела, что на ее крышке написано имя ее 
господина и имя его отца, и, когда она увидела это, у нее изменился цвет 
лица, и она про себя воскликнула: "Нет сомнения, что владелец этой лавки 
пришел из-за меня!" - "Опиши мне этого юношу", - сказала она старухе, и 
та ответила: "Его зовут Нима, и над правой бровью у него пятнышко, и 
одет он в роскошные одежды и обладает совершенной красотой". - "Подай 
мне лекарство, с благословения Аллаха великого и с его помощью", - ска- 
зала девушка и взяла лекарство и выпила его, смеясь, и сказала старухе: 
"Поистине, это благословенное лекарство!" 
Потом она осмотрела коробочку и, увидав бумажку, повернула ее и про- 
читала, а поняв ее смысл, она уверилась, что тот юноша - ее господин, и 
успокоилась душою и обрадовалась. И, увидав, что девушка засмеялась, 
старуха воскликнула: "Поистине, этот день - день благословенный!" - а 
Нум промолвила: "О надсмотрщица, я хочу чего-нибудь поесть и выпить". И 
старуха сказала невольницам: "Подайте вашей госпоже столы с роскошными 
кушаньями!" - и Нум подали столы, и она села есть. 
Вдруг вошел к ним Абд-аль-Мелик ибн Мерван, и, увидев, что девушка 
сидит и ест кушанья, он обрадовался, а надсмотрщица сказала ему: "О по- 
велитель правоверных, поздравляем тебя с выздоровлением твоей невольницы 
Нум. В этот город прибыл один врач (я не видала никого осведомленнее в 
болезнях и лекарствах), и я принесла ей от него лекарство, которое она 
приняла один раз, и выздоровление пришло к ней, о повелитель правовер- 
ных". - "Возьми тысячу динаров и позаботься о лекарствах, чтобы ее выле- 
чить совсем", - сказал повелитель правоверных и вышел, радостный. 
А старуха пошла в лавку персиянина и отдала ему тысячу динаров, осве- 
домив его о том, что та девушка - невольница халифа. И она передала ему 
бумажку, которую написала Нум, а персиянин взял ее и передал Ниме, а 
тот, увидев ее, узнал почерк и упал без чувств. А придя в себя, он раз- 
вернул бумажку и вдруг видит, в ней написано: "От девушки, чье счастье 
похищено, чей разум обманут, от расставшейся с любимым сердца". А после 
того: "Ваше письмо пришло ко мне, и расправилась грудь, и возрадовался 
разум, и было так, как сказал поэт: 
Письмо прибыло! - Пусть бы пальцев я не лишилась, 
То письмо писавших, - их дух оно впитало. 
И как будто Мусу вернули вновь его матери 
Иль плащ Юсуфа принесли назад к Якубу" [262]. 
И когда Нима прочитал эти стихи, его глаза наполнились слезами, и 
надсмотрщица спросила его: "О чем ты плачешь, о дитя мое? Да не заставит 
Аллах твои глаза плакать!" - "О госпожа, - сказал ей персиянин, - как 
моему сыну не плакать, когда эта девушка - его невольница, а он - ее 
господин, Нима ибн ар-Раби из Куфы? 
Выздоровление этой невольницы зависит от того, чтобы его увидеть, и 
нет у нее другой болезни, кроме любви к нему..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести сорок третья ночь 

Когда же настала двести сорок третья ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, что персиянин сказал старухе: "Как моему сыну не 
плакать, когда эта девушка - его невольница, а он - ее господин, Нима 
ибн ар-Раби из Куфы? Выздоровление этой невольницы зависит от того, что- 
бы его увидеть, и нет у нее другой болезни, кроме любви к нему. Возьми 
же себе, о госпожа, эту тысячу динаров (а у меня будет для тебя еще 
больше) и посмотри на нас глазами милости. Мы не знаем, как исправить 
это дело, если не через тебя". И старуха спросила Ниму: "Ты ее госпо- 
дин?" И Нима ответил: 
"Да", - и старуха сказала: "Ты говоришь правду - она непрестанно по- 
минает тебя". 
И Нима рассказал старухе о том, что с ним случилось, с начала до кон- 
ца, и старуха сказала: "О юноша, ты найдешь встречу с нею только через 
меня", - а затем она села верхом, и в тот же час и минуту вернулась, и, 
войдя к девушке, посмотрела ей в лицо и засмеялась и сказала: 
"О дочь моя, ты имеешь право плакать и хворать из-за разлуки с твоим 
господином Нимой ибн ар-Раби-куфийцем". - "Покров перед тобой поднят, и 
явилась тебе истина", - воскликнула Нум, а старуха сказала ей: "Успокой 
свою душу и расправь грудь! Клянусь Аллахом, я соединю вас, даже если 
из-за этого пропадет моя душа!" 
И потом она вернулась к Ниме и сказала ему: "Я воротилась к твоей не- 
вольнице и встретилась с нею и нашла, что она тоскует по тебе больше, 
чем ты по ней, и повелитель правоверных хочет сойтись с нею, а она соп- 
ротивляется. Если у тебя тверд дух и ты силен сердцем, то я сведу вас и 
подвергну себя опасности и придумаю уловку и устрою хитрость, чтобы ты 
мог войти во дворец повелителя правоверных и встретиться с девушкой, 
ведь она не может выходить". - "Да воздаст тебе Аллах благом!" - воск- 
ликнул Нима. 
И потом старуха простилась с ним и, придя к девушке, сказала ей: "Ду- 
ша твоего господина пропала из-за любви к тебе, и он хочет с тобою 
встретиться и достигнуть тебя. Что ты скажешь об этом?" - "У меня тоже 
пропала душа, и я хочу с ним встретиться", - ответила Нум. И тогда ста- 
руха взяла узел, в котором были украшения и драгоценности и платье из 
женских платьев и пришла к Ниме и сказала: "Пойдем в уединенное место". 
Когда Нима вошел с нею в комнату позади лавки, она расписала его и 
разукрасила ему кисти рук и вплела ему в волосы вышитые ленты, а потом 
она одела его в женскую одежду и разукрасила его самым лучшим из того, 
чем украшаются невольницы. И стал Нима подобен одной из райских гурий, 
и, когда надсмотрщица увидала его в таком обличье, она воскликнула: 
"Благословен Аллах, лучший из творцов! Клянусь Аллахом, ты, право, прек- 
раснее той девушки!" Потом она сказала: "Походи, выставляя левую ногу и 
отставляя правую, и тряси бедрами". И Нима стал ходить перед нею, как 
она ему велела. И, когда старуха увидела, что он знает женскую походку, 
она сказала: 
"Подожди, пока я приду к тебе завтра вечером, если захочет Аллах ве- 
ликий, и возьму тебя и приведу во дворец, и когда ты увидишь привратника 
и евнухов, укрепи свою решимость, опусти голову и не говори ни с кем: я 
переговорю с ними вместо тебя, и найду у Аллаха поддержку". 
Когда наступило утро, на следующий день, надсмотрщица пришла к Ниме 
и, взяв его, пришла с ним во дворец, и старуха вошла впереди, а Нима 
сзади, следом за нею. 
И привратник хотел помешать ему войти, но старуха сказала ему: "О 
сквернейший из рабов, это невольница Нум, любимица повелителя правовер- 
ных. Как же ты не даешь ей войти?" И она молвила: "Входи, девушка!" - и 
Нима вошел со старухой, и они все время шли, до тех дверей, через кото- 
рые можно было попасть во двор перед дворцом. 
"О Нима, - сказала тогда старуха, - укрепи свою душу и сделай сильным 
твое сердце. Войди во дворец, возьми налево, отсчитай пять дверей и вой- 
ди в шестую - это дверь в помещение, приготовленное для тебя. Не бойся 
и, если кто-нибудь с тобою заговорит, не разговаривай с ним и не оста- 
навливайся". И потом старуха пошла с ним и достигла дверей, и ее встре- 
тил привратник, поставленный у этих дверей, и спросил: "Что это за де- 
вушка?.." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.