Повесть о Ниме и Нум (ночи 237-246) стр. 1

Говорят, а Аллах лучше знает, - сказал Бахрам, - что был в городе Ку- 
фе [255] один человек, из знатных его обитателей, которого звали ар-Раби 
ибн Хатим, и обладал он большими деньгами и жил привольно. И достался 
ему ребенок, которого он назвал Нимат-Аллах [256]. 
И вот в некий день был он на площадке работорговцев и вдруг увидел 
невольницу, выставленную для продажи, и на руках у нее была маленькая 
рабыня редкой красоты и прелести. И ар-Раби сделал знак работорговцу и 
спросил его: "За сколько идут эта невольница и ее дочь?" - и работорго- 
вец ответил: "За пятьдесят динаров!" - "Напиши условие, возьми деньги и 
отдай их ее владельцу", - сказал ар-Раби. И потом он отдал работорговцу 
цену девушки и дал ему плату за посредничество и, взяв невольницу и ее 
дочь, отправился с ними домой. 
И когда его жена, дочь его дяди, увидела невольницу, она спросила: "О 
сын дяди, что это за невольница?" - и ар-Раби ответил: "Я купил ее, же- 
лая иметь эту маленькую, что у нее на руках. Знай, когда она вырастет, 
не будет в землях арабов и неарабов ей подобной, и никого лучше ее". 
И дочь его дяди сказала: "Прекрасно то, что ты решил!" - а затем она 
спросила невольницу: "Как твое имя?" - "О госпожа, мое имя Тауфик", - 
отвечала невольница. "А как имя твоей дочери?" - спросила жена ар-Раби, 
и невольница отвечала: "Сад". И жена ар-Раби воскликнула: "Ты сказала 
правду! Ты счастлива, и счастлив тот, кто тебя купил!" 
"О сын моего дяди, как ты ее назовешь?" - спросила она потом. И 
ар-Раби ответил: "Как ты выберешь", - и тогда она сказала: "Назовем ее 
Нум" [257], - и ар-Раби воскликнул: "Прекрасно то, что ты придумала!" 
И маленькая Нум воспитывалась с Нимой, сыном арРаби, в одной колыбе- 
ли, пока они не достигли возраста десяти лет. И каждый из них был краси- 
вее другого, и мальчик стал называть ее: сестрица, а она называла его: 
братец. 
А потом ар-Раби обратился к своему сыну Ниме, когда тот достиг этого 
возраста, и сказал ему: "О дитя мое, Нум тебе не сестра, наоборот, она 
твоя невольница, и я купил ее на твое имя, когда ты был в колыбели. Не 
зови же ее с этого дня своей сестрой". И Нима сказал своему отцу: 
"Если так, я женюсь на ней", - и затем он вышел к своей матери и ос- 
ведомил ее об этом, и та сказала: "О дитя мое, она твоя невольница". И 
Нима ибн ар-Раби вошел к этой невольнице и полюбил ее, и над ними прошло 
несколько лет, и пребывали они в таком положении. И не было в Куфе де- 
вушки красивее Нум и приятнее и изящнее ее. 
Она выросла и читала Коран, изучила науки и узнала способы игры на 
инструментах, и сделалась искусной в пении и владении увеселяющими 
инструментами, так что превзошла всех людей своего века. 
И в один день из дней она сидела со своим мужем Нимой, сыном ар-Раби, 
в покоях питья, и, взяв лютню, натянула ее струны и развеселилась и, за- 
ведя напев, произнесла такое двустишие: 
"Когда ты - владыка мой, чьей милостью я живу, 
И меч мой, срубающий превратностей голову, - 
Не нужно ни Звида мне, ни Амра [258] в защитники - 
Тебя лишь, когда тесны вдруг станут пути мои", 
И Нима пришел в великий восторг и сказал ей: "Ради моей жизни, о Нум, 
спой нам под бубен и музыкальные инструменты!" И она затянула напев и 
пропела такие стихи: 
"Поклянусь я тем, у кого в руках узда моя - 
Не послушаюсь я в любви к нему хулящих. 
И хулителей рассержу я всех, повинуясь вам, 
И расстанусь я с наслажденьями покоя. 
И вырою для страсти к вам посреди души 
Могилу я, и знать не будет сердце". 
И юноша воскликнул: "От Аллаха твой дар, о Нум!" 
И пока они пребывали в приятнейшей жизни, вдруг сказал аль-Хаджжадж 
[259] во дворце наместничества: "Я обязательно должен ухитриться захватить 
эту невольницу, которую зовут Нум, и отослать ее к повелителю правовер- 
ных, Абд-аль-Мелику ибн Мервану, так как в его дворце не найдется нико- 
го, кто бы был ей подобен и пел лучше ее". 
И он позвал старуху надсмотрщицу и сказал ей: "Пойди в дом ар-Раби и 
повидайся с невольницей Нум и найди способ захватить ее, так как на лице 
земли не найдется ей подобной". И старуха вняла тому, что сказал 
альХаджжадж, и когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду и 
повесила себе на шею четки, где число зерен было тысячи, и взяла в руки 
посох и йеменский бурдюк..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести тридцать восьмая ночь 

Когда же настала двести тридцать восьмая ночь, она сказала: "Дошло до 
меня, о счастливый царь, что старуха вняла тому, что сказал аль-Хадж- 
жадж, и когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду и повеси- 
ла себе на шею четки, где число зерен было тысячи, и, взяв в руки посох 
и йеменский бурдюк, пошла восклицая: "Слава Аллаху и хвала Аллаху! Нет 
бога, кроме Аллаха! Аллах велик! Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, 
высокого, великого!" 
И она все время славила Аллаха и молилась (а сердце ее было полно 
козней и хитростей), пока не достигла дома Нимы ибн ар-Раби ко времени 
полуденной молитвы. 
И она постучала в дверь, и привратник открыл ей и спросил ее: "Чего 
ты хочешь?" - и старуха ответила: "Я нищенка богомолица, и меня настигла 
полуденная молитва, и я хочу помолиться в этом благословенном месте". - 
"О старуха, - ответил привратник, - это дом Нимы ибн ар-Раби, а не собор 
и не мечеть". И старуха молвила: "Я знаю, что нет собора или мечети, по- 
добного дому Пимы ибн ар-Раби; я надсмотрщица из дворца повелителя пра- 
воверных и ушла, чтобы молиться и странствовать". - "Я не дам тебе вой- 
ти", - сказал привратник. Разговоры между ними умножились, и старуха 
вцепилась в привратника и воскликнула: "Помешают ли подобной мне войти в 
дом Нимы ибн ар-Раби, когда я захожу в дома эмиров и вельмож?" 
И вдруг вышел Нима и, услыхав их разговор, засмеялся и велел старухе 
войти за ним, и он вошел, а старуха вошла сзади, и Нима привел ее к Нум. 
И старуха приветствовала ее наилучшими приветствиями, а увидя Нум, она 
оторопела и изумилась ее чрезмерной красоте и сказала ей: "О госпожа, 
призываю на тебя защиту Аллаха, который сравнял тебя с твоим господином 
в отношении красоты и прелести". 
И затем старуха встала в михрабе и принялась кланяться, падать ниц и 
молиться, и прошел день, и пришла ночь с ее мраком, и тогда девушка ска- 
зала: "О матушка, дай отдых твоим ногам на часок", - а старуха ответила: 
"О госпожа, кто ищет жизни будущей, тот утомляет себя в здешней жиз- 
ни, а кто не утомляет себя в здешней жизни, тому не достичь обиталища 
чистых в жизни будущей". 
Потом Нум подала старухе еду и сказала ей: "Поешь моего кушанья и по- 
молись за меня о прощении и милости", а старуха сказала ей: "О госпожа, 
я пощусь, а что до тебя, то ты женщина, которой подобает есть, пить и 
радоваться, и Аллах простит тебя. Ведь сказал Аллах великий: "Кроме тех, 
кто раскается и совершит дело праведное". 
И девушка просидела со старухой, разговаривая, некоторое время, а по- 
том Нум сказала Ниме: "О господин, упроси эту старуху остаться на время 
с нами. У нее на лице следы благочестия". - "Очисти ей место, куда бы 
она могла уходить для молитвы, и не давай никому входить к ней, - отве- 
чал Нима. - Может быть, Аллах, славный и великий, поможет нам через ее 
благословение и не разлучит нас". 
И после этого старуха провела ночь, молясь и читая Коран до утра, а 
когда Аллах засветил утро, она пришла к Ниме и Нум и пожелала им доброго 
утра и сказала: "Поручаю вас Аллаху". - "Куда ты идешь, о матушка? - 
спросила ее Нум. - Мой господин приказал мне освободить для тебя помеще- 
ние, где бы ты всегда могла поклоняться богу и молиться". - "Да сохранит 
его Аллах, и да продлит он свое благоволение к вам! - отвечала старуха. 
- Я хочу, чтобы вы наказали привратнику не мешать мне входить к вам; ес- 
ли захочет Аллах великий, я пойду странствовать по чистым местам и стану 
за вас молиться, после поклонения богу и молитвы, каждый день и каждый 
вечер". 
И потом старуха вышла из дома, а девушка Нум плакала о разлуке с нею, 
и не знала, по какой причине она к ней пришла. И старуха отправилась к 
аль-Хаджжаджу и пришла к нему, и тот спросил: "Что идет за тобою?" - а 
старуха сказала: "Я посмотрела на эту невольницу и увидела, что женщины 
не рожали в ее время никого лучше ее". И аль-Хаджжадж воскликнул: "Если 
ты сделаешь то, что я тебе приказал, тебе достанется от меня обильное 
благо". - "Я хочу от тебя полный месяц сроку", - сказала старуха, и 
аль-Хаджжадж отвечал: "Я даю тебе сроку месяц". Тогда старуха стала за- 
ходить в дом Нимы и его невольницы Нум..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести тридцать девятая ночь 

Когда же настала двести тридцать девятая ночь, она сказала: "Дошло до 
меня, о счастливый царь, старуха стала заходить в дом Нимы и Нум, и они 
оказывали ей все большее уважение. И старуха непрестанно, и вечером и 
утром, была у них, и все в доме говорили ей: "Добро пожаловать!" 
И наконец, в один из дней, старуха осталась с девушкой наедине и ска- 
зала ей: "О госпожа моя, клянусь Аллахом, когда я прибуду в пречистые 
места, я буду за тебя молиться, и мне хотелось бы, чтобы ты была со мной 
и повидала старцев, достигших единения с Аллахом, и они помолились бы за 
тебя о том, чего ты хочешь". 
И невольница Нум сказала ей: "Ради Аллаха, о матушка, возьми меня с 
собой", - тогда старуха ответила: "Попросись у твоей свекрови, матери 
Нимы". И девушка сказала своей свекрови: "О госпожа, попроси у моего 
господина, чтобы он пустил нас с тобою выйти в какой-нибудь день, вместе 
с моей матушкой-старушкой, чтобы помолиться и призвать Аллаха вместе с 
факирами в почитаемых местах". А когда пришел Нима и сел, старуха подош- 
ла к нему и стала целовать ему руки и просить его, но он не позволял ей 
этого и не дал своего согласия. 
И старуха благословила его и вышла из дома. 
Когда же настал следующий день, старуха пришла (а Нимы не было в до- 
ме) и, обратившись к невольнице Нум, сказала ей: "Мы молились за тебя 
вчера; поднимайся сейчас же - ты прогуляешься и вернешься прежде, чем 
придет твой господин". И девушка сказала своей свекрови: "Прошу тебя ра- 
ди Аллаха, позволь мне выйти с этой праведной женщиной, я посмотрю на 
друзей Аллаха в почитаемых местах и скоро вернусь, прежде чем придет мой 
господин". - "Я боюсь, что узнает твой господин", - сказала мать Нимы, 
но старуха воскликнула: 
"Клянусь Аллахом, я не дам ей присесть на землю! Она будет смотреть, 
стоя на ногах, и не замешкается". 
И старуха увела девушку хитростью и привела ее во дворец аль-Хаджжад- 
жа и осведомила его о приходе девушки, поместив ее сначала в комнату. И 
аль-Хаджжадж пришел и посмотрел на нее и увидал, что она прекраснее всех 
людей своего времени и что он не видывал ей подобной. И Нум, увидав 
аль-Хаджжаджа, закрыла от него лицо, а аль-Хаджжадж, не оставив ее, сей- 
час же позвал царедворца и, отрядив с ним пятьдесят всадников, велел ему 
взять девушку, посадить ее на быстрого верблюда, отправиться с ней в Да- 
маск и вручить ее повелителю правоверных Абд-аль-Мелику ибн Мервану. И 
он написал халифу письмо и сказал царедворцу: "Отдай ему это письмо, 
возьми ответ и поторопись вернуться ко мне". 
И царедворец поспешно взял девушку, посадил ее на верблюда и выехал, 
и отправился с нею, и девушка плакала от разлуки со своим господином. И 
они прибыли в Дамаск, и царедворец попросил разрешения войти к повелите- 
лю правоверных, и когда тот разрешил, царедворец вошел к нему и расска- 
зал историю с невольницей, и халиф отвел ей комнату. А потом халиф вошел 
в свой харим, увидал свою жену и сказал ей: "Аль-Хаджжадж купил мне не- 
вольницу из дочерей вельмож Куфы за десять тысяч динаров и прислал мне 
это письмо, а вместе с письмом прибыла невольница". И жена халифа сказа- 
ла ему..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Ночь, дополняющая до двухсот сорока 

Когда же настала ночь, дополняющая до двухсот сорока, она сказала: 
"Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда царь рассказал своей жене 
историю невольницы, его жена сказала ему: "Да увеличит Аллах к тебе свою 
милость!" 
А потом сестра халифа Абд-аль-Мелика вошла к невольнице и, увидав ее, 
воскликнула: "Клянусь Аллахом, не будет обманут тот, в чьем жилище ты 
находишься, хотя бы цена за тебя была сто тысяч динаров!" И невольница 
Нум спросила ее: "О светлоликая, какого царя этот дворец и какой это го- 
род?" - и сестра халифа ответила: 
"Это город Дамаск, а этот дворец - дворец моего брата, повелителя 
правоверных, Абд-аль-Мелика ибн Мервана". 
"Ты как будто не знаешь этого?" - спросила она потом, и девушка отве- 
тила: "Клянусь Аллахом, госпожа, это было мне неведомо". - "А тот, кто 
продал тебя и получил за тебя деньги, не осведомил тебя о том, что тебя 
купил халиф?" - воскликнула сестра халифа, и девушка, услышав эти слова, 
стала лить слезы и заплакала, и сказала про себя: "Удалась против меня 
хитрость!" И потом она подумала: "Если я стану говорить, никто мне не 
поверит. Лучше я буду молчать и потерплю, зная, что помощь Аллаха близ- 
ка". И она поникла головой от стыда, и щеки у нее покраснели от следов 
путешествия и солнца. 
И сестра халифа оставила ее на этот день, а на другой день она пришла 
с материей и ожерельями из драгоценных камней и одела девушку. И тогда 
повелитель правоверных вошел и сел с нею рядом, и сестра его сказала 
ему: "Посмотри на эту девушку, которой Аллах даровал совершенную красоту 
и прелесть". - "Сними с лица покрывало", - приказал халиф Нум, но она не 
сняла покрывала с лица, и халиф не увидал ее лица, а увидал только ее 
руки, и любовь к ней запала в его сердце. "Я войду к ней только через 
три дня, когда она с тобой подружится", - сказал он своей сестре и, под- 
нявшись, вышел от девушки, и девушка принялась раздумывать о своем деле 
и вздыхать от разлуки со своим господином Нимой. 
А когда пришла ночь, девушка заболела горячкой и не стала ни есть, ни 
пить, и ее лицо и прелести изменились. И халифа осведомили об этом, и 
ему стало тяжко из-за девушки, и он направил к ней врачей и людей прони- 
цательных, но никто не знал, как ее лечить. 
Вот что было с нею. Что же касается ее господина, Нима, то он пришел 
домой и сел на постель и позвал: "Нум!" - но она ему не ответила. И он 
поспешно поднялся и позвал, но никто не вошел к нему, и все невольницы в 
доме попрятались, боясь ее господина. И Нима вышел к своей матери и уви- 
дал, что она сидит, положив щеку на руку, и спросил ее: "О матушка, где 
Нум?" - и мать его сказала: "О дитя мое, она с той, кому ее можно скорее 
доверить, чем мне: с той, старушкой праведницей. Она вышла с нею, чтобы 
посетить факиров, и вернется". - "И когда это был у нее такой обычай? - 
сказал Нима. - В какое время она ушла?" - "Она ушла утром", - отвечала 
мать Нимы. И Нима воскликнул: "Как ты ей это позволила?" - "Это старуха 
мне посоветовала", - сказала ему мать. 
И Нима вскричал: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, ве- 
ликого!" И потом он вышел из дома, - а мир исчез для него, - и пришел к 
начальнику стражи и сказал ему: "Ты хитришь со мною и похищаешь мою не- 
вольницу из моего дома! Я непременно пожалуюсь на тебя повелителю право- 
верных". - "А кто ее увел?" - спросил начальник стражи. И Нима ответил: 
"Старуха такого-то и такого-то вида, и на ней шерстяная одежда, а в ру- 
ках у нее четки, где число зерен тысячи". - "Укажи мне эту старуху, и я 
освобожу твою невольницу", - сказал начальник стражи. И Нима воскликнул: 
"Но кто же знает эту старуху?" - "Никто не знает скрытого, кроме Аллаха, 
велик он и славен", - отвечал начальник стражи, и он понял, что это хит- 
рая старуха от альХаджжаджа. "Я требую мою невольницу только от тебя, и 
между мною и тобою будет аль-Хаджжадж", - сказал ему Нима, а начальник 
стражи ответил: "Иди к кому хочешь!" 
И Нима пошел во дворец аль-Хаджжаджа (а отец его был из числа вельмож 
Куфы), и когда он достиг его дома, привратник аль-Хаджжаджа вошел к 
аль-Хаджжаджу и осведомил его об этом деле. И когда Нима встал пред ним, 
аль-Хаджжадж спросил его: "Что с тобой?""Со мною было такое-то и та- 
кое-то дело", - отвечал Нима. А аль-Хаджжадж сказал: "Подайте сюда на- 
чальника охраны, и мы прикажем ему поискать старуху". 
Когда же начальник охраны явился пред лицо альХаджжаджа (а тот знал, 
что начальник охраны знает старуху), аль-Хаджжадж сказал ему: "Я хочу, 
чтобы ты поискал невольницу Нимы ибн ар-Раби". И начальник стражи отве- 
тил: "Не знает сокрытого никто, кроме великого Аллаха!" - "Ты непременно 
должен отрядить конных и поискать эту невольницу на дорогах и поглядеть 
в городах", - сказал аль-Хаджжадж..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.