Повесть о Тадж-аль-Мулуке (продолжение) стр. 3

Потом он свернул письмо и, запечатав его, отдал старухе и сказал ей: 
"Доставь его Ситт Дунья!" И она отвечала: "Слушаю и повинуюсь!" А затем 
Тадж-аль-Мулук дал ей тысячу динаров и сказал: "О матушка, прими это от 
меня в подарок, в знак любви", - и она взяла их от него и призвала на 
него милость и ушла. И она шла до тех пор, пока не пришла к Ситт Дунья, 
и та, увидав ее, спросила: "О нянюшка, о каких нуждах он просит, мы ис- 
полним их". - "О госпожа, - ответила старуха, - он прислал со мною это 
письмо, и я не знаю, что в нем". И царевна взяла письмо, прочитала его 
и, поняв его смысл, воскликнула: "Откуда это и до чего я дошла, если 
этот купец посылает мне письма и просит встречи со мною!" И она стала 
бить себя по лицу и воскликнула: "Откуда мы явились, что дошли до тор- 
говцев! Ах, ах! Клянусь Аллахом, - воскликнула она, - если бы я не боя- 
лась Аллаха, я бы наверное убила его и распяла бы на дверях его лавки". 
- "А что такого в этом письме, что оно так встревожило тебе сердце и 
расстроило твой ум? - спросила старуха. - Глянь-ка, жалобы ли там на 
обиду или требование платы за материю?" - "Горе тебе, там не то: там 
только слова любви и страсти! - воскликнула царевна. - Все это из-за те- 
бя, а иначе откуда этот сатана узнал бы меня". - "О госпожа, - ответила 
старуха, - ты сидишь в своем высоком дворце, и не достигнет тебя никто, 
даже летящая птица. Да будешь ты невредима, и да будет твоя юность сво- 
бодна от упреков и укоризны. Что тебе от лая собак, когда ты госпожа, 
дочь господина? Не взыщи же с меня за то, что я принесла тебе ее письмо, 
не зная, что есть в нем. Тебе лучше будет, однако, дать ему ответ и 
пригрозить ему убийством. Запрети ему так болтать - он с этим покончит и 
не вернется ни к чему подобному". - "Я боюсь, что, если я напишу ему, он 
позарится на меня", - сказала Ситт Дунья. По старуха молвила: "Когда он 
услышит угрозы и застращивание, он отступится от того, что начал". - 
"Подать чернильницу, бумагу и медный калам!" - крикнула тогда царевна, 
и, когда ей подали эти принадлежности, она написала такие стихи: 
"О ты, утверждающий, что любишь и сна лишен 
И муки любви узнал и думы тяжелые 
Ты просишь, обманутый, сближенья у месяца; 
Добьется ли кто-нибудь желанного с месяцем? 
Тебе я ответ даю о том, чего ищешь ты. 
Будь скромен! Опасности ты этим подверг себя. 
А если вернешься ты ко прежним речам твоим, 
Придет от меня к тебе мученье великое. 
Клянусь сотворившим нас из крови сгустившейся 
У солнцу и месяцу подавшим блестящий свет, - 
Поистине, коль опять вернешься к речам твоим, 
Я, право, распну тебя на пальмовом дереве" 
Потом она свернула письмо, дала его старухе и сказала: "Отдай это ему 
и скажи: "Прекрати такие речи!" И старуха ответила: "Слушаю и повинуюсь! 
" И она взяла письмо, радостная, и пошла к себе домой и переночевала до- 
ма, а когда настало утро, она отправилась в лавку Тадж-аль-Мулука и наш- 
ла его ожидающим. И при виде ее он едва не улетел от радости, а когда 
она приблизилась, он поднялся ей навстречу и посадил ее рядом с собой. И 
старуха вынула листок и подала его юноше, со словами: "Прочитай, что тут 
есть! - и прибавила: - когда Ситт Дунья прочла твое письмо, она рассер- 
дилась, то я уговорила ее и шутила с ней, пока не рассмешила ее, и она 
смягчилась к тебе и дала тебе ответ!" И Таджаль-Мулук поблагодарил ее за 
это и велел Азизу дать ей тысячу динаров, а затем он прочитал письмо и, 
поняв его, разразился сильным плачем, и сердце старухи размягчилось, и 
ей стало тяжко слышать его плач и сетования. "О дитя мое, что в этом 
листке заставило тебя плакать?" - спросила она, и юноша отвечал: "Она 
грозит мне, что убьет и распнет меня, и запрещает мне посылать ей 
письма, а если я не буду писать - смерть будет для меня лучше, чем 
жизнь. Возьми же ответ на ее письмо, и пусть она делает, что хочет". - 
"Да будет жива твоя молодость! - воскликнула старуха. - Я непременно по- 
двергнусь опасности вместе с тобою, но исполню твое желание и приведу 
тебя к тому, что у тебя на уме". - "За все, что ты сделаешь, я вознагра- 
жу тебя, и ты найдешь это на весах моих поступков, - ответил 
Тадж-аль-Мулук. - Ты опытна в обращении с людьми и знаешь все нечистые 
способы. Все трудное для тебя легко, а Аллах властен над всякой вещью". 
И потом он взял листочек и написал на нем такие стихи: 
"Она угрожает мне убийством, - о смерть моя, 
Но гибель мне отдых даст, а смерть суждена мне. 
Смерть слаще влюбленному, чем жизнь, что влачится так, 
Коль горем подавлен он и милой отвергнут. 
Аллахом прошу я вас, придите к любимому - 
Лишен он защитников, он раб ваш, плененный, 
Владыки, смягчитесь же за то, что люблю я вас! 
Кто любит свободного, всегда невиновен". 
Потом он глубоко вздохнул и так заплакал, что старуха тоже заплакала. 
А затем она взяла у него листок и сказала: "Успокой твою душу и прохлади 
глаза! Я непременно приведу тебя к твоей цели..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Сто тридцать четвертая ночь 

Когда же настала сто тридцать четвертая ночь, она сказала: "Дошло до 
меня, о счастливый царь, что когда Тадж-аль-Мулук заплакал, старуха ска- 
зала ему: "Успокой свою душу и прохлади глаза, - я непременно приведу 
тебя к твоей цели". А потом она поднялась и, оставив его на огне, отпра- 
вилась к Ситт Дунья и увидала, что у той изменился цвет лица от гнева 
из-за письма Тадж-аль-Мулука. И старуха подала ей письмо, а она еще бо- 
лее разгневалась и сказала: "Не говорила ли я тебе, что он будет желать 
нас!" - "А что такое эта собака, чтобы ему желать тебя?" - воскликнула 
старуха. И Ситт Дунья сказала ей: "Пойди и скажи ему: "Если ты будешь 
впредь посылать мне письма, я отрублю тебе голову!" - "Напиши ему эти 
слова в письме, а я возьму письмо с собою, чтобы стал сильнее его 
страх", - сказала старуха. И Ситт Дунья взяла листок и написала на нем 
такие стихи: 
"О ты, кто небрежен был к превратности случая 
И близости с милыми достигнуть бессилен был" 
Ты хочешь обманутый, достигнуть Медведицы, 
Но светлого месяца не мог ты достичь еще, 
Так как же надеешься и хочешь быть близок к нам 
И жаждешь счастливым быть, сжимая наш тонкий стаи? 
Забудь же ты эту цель, страшась моей ярости 
В день мрачный, когда глава седою становится". 
Потом она свернула письмо и подала его старухе, а старуха взяла его и 
пошла к Тадж-аль-Мулуку. И юноша, увидев ее, поднялся на ноги и восклик- 
нул: "Да не лишит меня Аллах благословения твоего прихода!" - "Возьми 
ответ на твое письмо", - сказала старуха. И юноша взял листок и, прочи- 
тав его, горько заплакал и воскликнул: "Я хотел бы, чтобы кто-нибудь 
убил меня теперь, и я бы отдохнул! Поистине, смерть для меня легче, чем 
то, что теперь со мною!" И он взял чернильницу, калам и бумагу и написал 
письмо, где вывел такие стихи: 
"Желанная! Не стремись далекой и грубой быть! 
Приди же к любимому, в любви утонувшему. 
Не думай, что жить могу, когда ты сурова так, 
И дух мой с любимыми покинуть готов меня". 
Потом юноша свернул письмо и отдал его старухе и сказал ей: "Не взыщи 
с меня, - я утомил тебя без пользы". И он велел Азизу дать старухе тыся- 
чу динаров и молвил: "О матушка, за этим письмом последует или полное 
сближение, или полный разрыв". А старуха ответила: "О дитя мое, я хочу 
для тебя только добра и желаю, чтобы она была у тебя, ибо ты месяц, сия- 
ющий ярким светом, а она восходящее солнце. Если я не соединю вас, нет 
пользы от моей жизни. Я провела жизнь в коварстве и обмане и достигла 
девяноста лет. Так неужели же не хватит у меня сил свести двоих для зап- 
ретною дела?" И она попрощалась с ним, успокоив его сердце, и ушла, и 
шла до тех пор, пока не пришла к Ситт Дунья, а листок она спрятала в во- 
лосах. И усевшись подле нее, она почесала голову и сказала: "О госпожа, 
может быть, ты поищешь у меня в волосах, я давно не ходила в баню". И 
Ситт Дунья обнажила руки до локтей, распустила волосы старухи и приня- 
лась искать у нее в голове, и листок выпал из ее волос. И Ситт Дунья 
увидела его и спросила: "Что это за листок?", и старуха ответила: "На- 
верное, когда я сидела в лавке того купца, эта бумажка прицепилась ко 
мне. Дай мне ее, я ее отнесу ему: может быть, там счет, который ему ну- 
жен". И Ситт Дунья развернула листок, и прочла его и поняла его содержа- 
ние, и сказала старухе: "Это хитрость из твоих хитростей. Если бы ты не 
была моей воспитательницей, я бы сейчас ударила тебя. Аллах наслал на 
меня этого купца, и все, что со мной случилось, из твоей головы. Не 
знаю, из каких земель пришел к нам этот купец, но никто, кроме него, не 
может отважиться на такое. Я боюсь, что мое дело раскроется, тем более 
что это человек не моей породы и не ровня мне". И старуха приблизилась к 
ней и сказала: "Никто не может говорить такие слова из страха перед тво- 
ей яростью и уважения к твоему отцу. Не будет беды, если ты ему отве- 
тишь". - "О нянюшка, - воскликнула царевна, - как осмелился этот сатана 
на такие речи, не боясь ярости султана? Не знаю, что с ним делать: если 
я прикажу его убить - это будет несправедливо, а если я оставлю его - он 
сделается еще более дерзким". - "Напиши ему письмо, может быть, он отс- 
тупится", - сказала старуха. И тогда царевна потребовала листок бумаги, 
чернильницу и калам и написала такие стихи: 
"Продлился упреков ряд, и дурь тебя гонит, 
И долго ль рукой своей в стихах запрещать мне? 
Запретил желание твое лишь усилили, 
И будешь доволен ты, коль тайну я скрою. 
Скрывай же любовь свою, открыть не дерзай ее, 
А слово промолвишь ты, я слушать не буду. 
А если вернешься ты ко прежним речам своим, 
То птица-разлучница, найдет тебя с криком. 
И смерть к тебе ринется уж скоро, жестокая; 
Приют под землей тогда найдешь ты навеки. 
И близких оставил ты, обманутый, в горести, 
В разлуке с тобой они весь век свой проплачут". 
Потом она свернула письмо и отдала его старухе, и та взяла его и пош- 
ла к Тадж-аль-Мулуку и отдала ему письмо. И юноша, прочтя письмо, понял, 
что у царевны жестокое сердце и что он не достигнет ее. И он пожаловался 
на это везирю и потребовал от него хорошего плана, и везирь сказал ему: 
"Знай, что тебе будет полезно с нею только одно: напиши ей письмо и при- 
зови на нее гнев Аллаха". - "О брат мой, о Азиз, напиши ей за меня, как 
ты знаешь", - сказал юноша. И Азиз взял листок и написал такие стихи: 
"Господь! - пятью старцами молю я - спаси меня 
И ту, кем испытан я, заставь горевать по мне! 
Ты знаешь, что пламенем весь воздух мне кажется, - 
Любимый жесток ко мне, не знающий жалости. 
Доколь буду нежен с ней в моем испытании? 
Довольно терзать меня дано ей, бессильного? 
Блуждаю в мученьях я, конца тем мученьям нет, 
Не вижу помощника; господь, ты поможешь мне 
Доколе стараться мне забыть, что люблю ее, 
И как мне забыть ее, раз стойкость ушла в любви? 
О ты, что мешаешь мне усладу познать в любви, 
Тебе не опасна ли беда и превратности? 
Ведь радостна жизнь твоя, а я за тобой ушел 
От близких и родины и ныне в краю чужом". 
Потом Азиз свернул письмо и подал его Тадж-аль-Мулуку, и когда тот 
прочел письмо, оно ему понравилось, и он отдал его старухе, а та пошла с 
ним и, войдя к Ситт Дунья, подала ей письмо. И царевна, прочтя письмо и 
поняв содержание, сильно разгневалась и воскликнула: "Все, что случилось 
со мной, вышло из головы этой скверной старухи!" И она кликнула не- 
вольниц и евнухов и сказала им: "Схватите эту проклятую, коварную стару- 
ху и побейте ее сандалиями!" И они били ее сандалиями, пока она не обес- 
памятела, а когда старуха очнулась, царевна сказала ей: "О скверная ста- 
руха, если бы я не боялась Аллаха великого, я бы, право, убила тебя! По- 
бейте ее еще раз", - сказала она потом, и старуху били, пока она не ли- 
шилась чувств, а затем царевна велела тащить ее по земле и выбросить за 
ворота. И старуху поволокли, лицом вниз, и бросили перед воротами, а оч- 
нувшись, она пошла, то идя, то садясь, и дошла до своего жилища. 
И она подождала до утра, а потом поднялась и пошла к Тадж-аль-Мулуку 
и рассказала ему обо всем, что случилось с нею, и царевич, которому ста- 
ло тяжко от этого, сказал ей: "Нам тягостно, о матушка, то, что случи- 
лось с тобою, но все суждено и предопределено". А старуха молвила: "Ус- 
покой свою душу и прохлади глаза! Я не перестану стараться, пока не све- 
ду тебя с ней и не приведу тебя к этой распутнице, которая сожгла меня 
побоями". - "Расскажите мне, почему она ненавидит мужчин", - сказал 
Тадж-аль-Мулук. "Потому что она видела сон, который вызвал эту нена- 
висть", - ответила старуха. "А какой это сон?" - спросил Тадж-аль-Мулук. 
И старуха сказала: "Как-то ночью она спала и увидела, что охотник поста- 
вил на земле сети и насыпал вокруг них пшеницы, а сам сел поблизости, и 
не осталось птицы, которая бы не подлетела к этим сетям. А среди этих 
птиц она увидела двух голубков, самца и самку. И царевна смотри г на се- 
ти и видит, что нога самца завязла в сетях, и оп начал биться, и все 
птицы разлетелись от него и умчались, по его жена вернулась к нему, пок- 
ружилась над ним, опустилась и подошла к сети (а охотник не замечал ее). 
И она стала клевать то колечко, в котором завязла нога самца, и тянула 
его клювом, пока не освободила ногу голубка из сетей, и они оба улетели. 
И после этого пришел охотник и исправил сети и сел поодаль. И прошло не 
более часа, как птицы прилетели, и в сетях завязла самка. И все птицы 
улетели от нее, и среди них самец, и он не вернулся к своей самке, и 
пришел охотник и захватил самку и зарезал ее. И царевна пробудилась от 
сна, испуганная, и воскликнула: "Все самцы таковы, как этот: в них нет 
добра - и во всех мужчинах нет добра для женщин!" 
И когда она кончила рассказывать, Тадж-аль-Мулук сказал ей: "О матуш- 
ка, я хочу на нее посмотреть один разок, хотя бы была мне от этого 
смерть! Придумай же хитрость, чтобы мне увидеть ее". - "Знай, - сказала 
старуха, - что у нее есть сад, под дворцом, для ее прогулок, и она выхо- 
дит туда один раз каждый месяц, из потайной двери. Через десять дней 
настанет ей время выйти на прогулку. И когда она захочет выйти, я приду 
и уведомлю тебя, чтобы ты пошел и встретился с нею. Постарайся не поки- 
дать сада: может быть, когда она увидит твою красоту и прелесть, к ее 
сердцу привяжется любовь к тебе. Ведь любовь-главная причина единения". 
И Тадж-аль-Мулук отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" А затем он, вместе с 
Азизом, поднялся и вышел из лавки, и взял с собой старуху, и они пошли к 
своему жилищу и показали его старухе. И Тадж-аль-Мулук сказал Азизу: "О 
брат мой, нет мне надобности в лавке! То, что мне было от нее нужно, уже 
сделано, и я дарю тебе ее со всем, что есть в ней, так как ты ушел со 
мною на чужбину и оставил твою страну". И Азиз принял от него это. А по- 
том они сидели и разговаривали, и Тадж-аль-Мулук стал расспрашивать Ази- 
за о его диковинном положении и о том, что случилось с ним. И Азиз расс- 
казывал, что ему довелось испытать, а затем они пришли к везирю и сооб- 
щили ему, что решил Тадж-аль-Мулук. "Как поступить?" - спросили они его, 
и он сказал: "Идемте в сад", - и тогда каждый из них надел лучшее, что у 
него было, и они вышли, а сзади них шли три невольника, и они отправи- 
лись в сад и увидели, что там много деревьев и полноводные каналы, и 
увидали садовника, который сидел у ворот. И они приветствовали садовни- 
ка, и тот ответил на их приветствие, и тогда везирь протянул ему сто ди- 
наров и сказал: "Я хочу, чтобы ты взял это на расходы и купил нам че- 
го-нибудь поесть. Мы чужеземцы, и со мной эти юноши, и мне захотелось с 
ними прогуляться". Садовник взял деньги и сказал: "Входите и гуляйте - 
сад весь ваше владение. Посидите, пока я вам принесу чего-нибудь по- 
есть".