399
Рубрика: Арабские народные сказки

И Камар-аз-Заман в тот же час и минуту поднялся, наложил пятьдесят 
мер маслин и положил туда золото, прикрыв его маслинами. А камень он по- 
ложил, взяв его с собою, в одну из мер. И они потом с садовником сидели, 
разговаривая. И Камар-аз-Заман уверился в том, что встретится с любимыми 
и будет близок к родным, и сказал про себя: "Когда я достигну Эбенового 
острова, я поеду оттуда в землю моего отца и спрошу про мою возлюбленную 
Будур. Узнать бы, вернулась ли она в свою Землю, или поехала в земли мо- 
его отца, или же с ней случилась какая-нибудь случайность в дороге!" А 
потом он произнес: 
"В душе любовь оставив, они скрылись, 
И земли тех, кого люблю, - далеко, 
Далек теперь и стан и обитатель, 
Далеко цель пути - нет больше цели. 
Ушли они - и с ними ушла стойкость, 
Покой меня оставил и терпенье. 
Уехали - и радость улетела, 
Исчез покой - и нет уж мне покоя, 
И слезы они пролили мои, расставшись, 
И льется из глаз обильно слеза в разлуке, 
И если когда захочется мне их видеть 
И долго мне придется ждать в волненье, 
То вызову вновь я в сердце своем их образ - 
И будут думы, страсть, тоска и горе". 
И потом Камар-аз-Заман сидел, ожидая, пока пройдут оставшиеся дни, и 
он рассказал садовнику историю с птицами и то, что с ними случилось, и 
садовник удивился. И они проспали до утра, а утром садовник заболел и 
проболел два дня, а на третий день его недуг увеличился, так что потеря- 
ли надежду на его жизнь, и Камар-аз-Заман сильно опечалился. 
И пока это было так, вдруг пришел капитан и моряки, и они спросили 
про садовника. И когда Камар-аз-Заман рассказал им, что тот болен, они 
спросили: "Где юноша, который хочет с нами ехать на Эбеновые острова?" - 
"Это невольник, стоящий перед вами", - отвечал Камараз-Заман. И он велел 
им перенести меры на корабль, и они перенесли их на корабль и сказали: 
"Поторопись - ветер хорош!" - а юноша отвечал им: "Слушаю и повинуюсь!" 
Потом он перенес на корабль мешок с едой и пищей и вернулся к садов- 
нику, чтобы проститься с ним, но нашел его борющимся со смертью. И Ка- 
мар-аз-Заман сел у него в головах и закрыл ему глаза, и дух садовника 
расстался с его телом. Тогда Камар-аз-Заман обрядил его и похоронил во 
прахе, на милость Аллаха великого, а потом он пошел и отправился к ко- 
раблю, но увидел, что корабль распустил паруса и уехал, и он рассекал 
море, пока не скрылся из глаз. И Камар-аз-Заман был ошеломлен и стоял в 
замешательстве, не давая ответа и не обращаясь с речью, а потом он вер- 
нулся в сад и сел, озабоченный и огорченный, посыпая голову прахом и 
ударяя себя по лицу..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести пятнадцатая ночь 

Когда же настала двести пятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о великий царь, что Камараз-Заман, когда корабль уехал, возвратился 
в тот сад и сел озабоченный и огорченный. Он нанял сад у его владельца и 
поставил себе под начало человека, который помогал ему поливать деревья, 
а сам отправился к опускной двери, спустился в помещение и сложил остав- 
шееся золото в пятьдесят посудин, а сверху набросал маслин. 
Он спросил про корабль, и ему сказали, что он отправляется только раз 
в год, и волнение Камар-аз-Замана увеличилось. И он опечалился из-за то- 
го, что с ним случилось, в особенности же из-за потери камня, принадле- 
жавшего Ситт Будур, и плакал ночью и днем и говорил стихи. 
Вот что было с Камар-аз-Заманом. Что же касается корабля, то ветер 
был для него хорош, и он достиг Эбенового острова. А по предопределенно- 
му велению случилось, что царица Будур сидела у окна, выходившего на мо- 
ре и увидала корабль, когда он пристал к берегу. И сердце Будур затрепе- 
тало, и, сев верхом, вместе с эмирами и придворными и наместниками, она 
проехала на берег и остановилась у корабля. А уже шла разгрузка и пере- 
носка товаров в кладовые. 
И Будур призвала капитана и спросила, что он привез с собою, и капи- 
тан ответил: "О царь, у меня на корабле столько зелий, притираний, по- 
рошков, мазей, примочек, богатств, дорогих товаров, роскошных материй и 
йеменских ковров, что снести их не в силах верблюды и мулы. Там есть 
всякие благовония: и перец, и какуллийское алоэ, и тамаринды, и во- 
робьиные маслины, которые редко встречаются в этих землях". 
И когда царица Будур услыхала упоминание о воробьиных маслинах, ее 
сердце пожелало их, и она спросила владельца корабля: "Сколько с тобою 
маслин?" - "Со мною пятьдесят полных мер, - отвечал капитан, - но только 
их владелец не приехал с нами, и царь возьмет из них, сколько захочет". 
- "Вынесите их на сушу, чтобы я посмотрел на них", - сказала Будур. 
И капитан крикнул матросам, и они вынесли эти пятьдесят мер, и Будур 
открыла одну из них и увидела маслины и сказала: "Я возьму эти пятьдесят 
мер и дам вам их цену, сколько бы ни было". - "Этому нет цены в наших 
землях, - отвечал капитан, - но тот, кто их собрал, отстал от нас, а он 
человек бедный". - "А какая им цена здесь?" - спросила Будур. И капитан 
отвечал: "Тысячу дирхемов", - и тогда Будур сказала: "Я возьму их за ты- 
сячу дирхемов", - и велела перенести маслины во дворец. 
А когда пришла ночь, она приказала принести одну меру и открыла ее (а 
в помещении не было никого, кроме нее и Хаят-ан-Нуфус), а потом она пос- 
тавила перед собою поднос и перевернула над ним меру, и в поднос высыпа- 
лась кучка червонного золота. И Будур сказала госпоже Хаят-ан-Нуфус: 
"Это не что иное, как золото!" - а потом она велела принести все меры и 
посмотрела их, и оказалось, что все они с золотом и что все маслины не 
наполнят и одной меры. 
И Будур поискала в золоте и нашла в нем камень, и взяла его и осмот- 
рела, и вдруг видит, что это тот камень, который был привязан к шнурку 
на ее одежде и взят Камар-аз-Заманом. 
И когда Будур убедилась в этом, она закричала от радости и упала без 
чувств..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести шестнадцатая ночь 

Когда же настала двести шестнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, что когда царица Будур увидела этот камень, она 
закричала от радости и упала без чувств, а очнувшись, она сказала про 
себя: "Этот камень был причиной моей разлуки с моим возлюбленным Ка- 
мар-аз-Заманом, но вот пришла благая весть!" И она сообщила Ситт Ха- 
ят-ан-Нуфус, что обнаруженный камень несет благую весть о встрече с лю- 
бимым. 
А когда настало утро, Будур села на престол царства и призвала капи- 
тана корабля, и тот, явившись, поцеловал землю меж ее рук, а она спроси- 
ла его: "Где ты оставил владельца этих маслин?" - "О царь времени, - от- 
вечал капитан, - мы оставили его в стране магов, и он садовник в саду". 
- "Если ты не привезешь его, то случатся с тобою и с твоим кораблем та- 
кие беды, которые сам не знаешь", - сказала Будур. 
И потом она велела запечатать кладовые купцов и сказала им: "Владелец 
этих маслин - мой должник, и на нем лежит долг мне, и если вы его не 
приведете, я непременно перебью вас всех и разорю вашу торговлю". И куп- 
цы обратились к капитану и обещали, что наймут его корабль, когда он еще 
раз вернется, и сказали ему: "Избавь нас от этого своенравного злодея!" 
И капитан взошел на корабль и распустил паруса, и Аллах предначертал 
ему благополучие, так что ночью он прибыл на остров и отправился в сад. 
А что касается Камар-аз-Замана, то ночь показалась ему долгой, и он 
вспомнил свою возлюбленную и сидел и плакал о том, что с ним случилось. 
И он подумал о своей возлюбленной и произнес: 
"Вот ночь, когда звезды стоят неподвижно, 
И нет у ней силы, чтоб двинуться с места, 
И длятся часы, как весь день воскресенья, 
Для тех, кто рассвета в ту ночь выжидает". 
А капитан постучал в дверь к Камар-аз-Заману, и когда Камар-аз-Заман 
открыл дверь и вышел к нему, моряки взяли его и привели на корабль. И 
они распустили паруса и поехали и ехали непрерывно в течение дней и но- 
чей, а Камар-аз-Заман не знал, какая тому причина. И он спросил о причи- 
не, и ему сказали: "Ты должник царя, правителя Эбеновых островов и зятя 
царя Армануса, и украл у него деньги, о злосчастный!" И Камараз-Заман 
воскликнул: "Клянусь Аллахом, я в жизни не вступал в эти страны и не 
знаю их!" 
И с ним ехали, пока не приблизились к Эбеновым островам, и его приве- 
ли к Ситт Будур, и та, увидя Камараз-Замана, узнала его и сказала: "Ос- 
тавьте его со слугами, пусть его сведут в баню". И она сняла запрет с 
купцов и наградила капитана великолепной одеждой, стоившей десять тысяч 
динаров. 
И в эту ночь она пришла к себе во дворец и рассказала обо всем Ха- 
ят-ан-Нуфус и сказала ей: "Скрывай все это, пока я не достигну желаемо- 
го, и я сделаю дело, которое запишут и станут читать после нас царям и 
их подданным". 
А когда она велела отвести Камар-аз-Замана в баню, его свели в баню и 
одели в царскую одежду. И Камар-азЗаман, выйдя из бани, был подобен вет- 
ви ивы или звезде, смущающей своим появлением луну и солнце, и душа его 
вернулась к нему. А потом он отправился к Будур и вошел во дворец, и Бу- 
дур, увидав его, приказала своему сердцу терпеть, пока не исполнится то, 
что она хотела. И она пожаловала Камар-аз-Заману невольников, евнухов, 
верблюдов и мулов и дала ему мешок денег, и все время возвышала Ка- 
мар-аз-Замана со ступеньки на ступень, пока не сделала его казначеем. 
Она вручила ему все деньги и была с ним приветлива и приблизила его к 
себе и сообщила эмирам о его сане, и они все полюбили его. И царица Бу- 
дур стала каждый день увеличивать ему выдачи, и не знал Камар-аз-Заман, 
почему она его возвеличивала. И от такого множества денег он принялся 
дарить и проявлять щедрость, и служил царю Арманусу так, что тот полюбил 
его. И полюбили его также эмиры и все люди - и знатные, и простые - и 
стали клясться его жизнью. И при всем этом Камар-азЗаман дивился, что 
царица Будур так возвеличивает его, и говорил про себя: "Клянусь Алла- 
хом, этой любви обязательно должна быть причина, и, может быть, этот 
царь оказывает мне такой великий почет ради дурной цели. Я непременно 
отпрошусь у него и уеду из его земли". 
И он отправился к царице Будур и сказал ей: "О царь, ты оказал мне 
великое уважение; заверши же его и позволь мне уехать и возьми от меня 
все то, что ты мне пожаловал". И царица Будур улыбнулась и спросила: 
"Что вызывает в тебе желание уехать и броситься в опасности, когда ты в 
величайшем почете и большой милости?" И Камар-аз-Заман отвечал ей: "О 
царь, этот почет, если ему нет причины, - дивное дело, особенно потому, 
что ты назначил мне чины, которые должны принадлежать старцам, а я - ма- 
лый ребенок". - "Причина Этого, - сказала царица Будур, - то, что я люб- 
лю тебя из-за твоей чрезмерной и превосходной красоты, редкостной и 
блестящей прелести. И если ты позволишь мне то, чего я от тебя желаю, я 
еще увеличу тебе почет, подарки и милости и, хоть ты и молод годами, 
сделаю тебя везирем, как люди сделали меня над собою султаном, хотя мне 
всего столько лет. Не диво теперь, что главенствуют дети, и от Аллаха 
дар того, кто сказал: 
"Как будто век наш из семейства Лота [243] - 
Он молодых охотно выдвигает". 
И когда Камар-аз-Заман услышал эти слова, он застыдился, и щеки его 
покраснели, как пламя, и он воскликнул: "Нет мне нужды в таком почете, 
ведущем к совершению запретного! Нет, я буду жить бедным деньгами, но 
богатым благородством и совершенством!" Но царица Будур воскликнула: 
"Меня не обманет твоя совестливость, происходящая от высокомерия и кич- 
ливости, и от Аллаха дар того, кто сказал: 
"Напомнил я единенья время, и молвил он 
"Доколе будешь речи длить жестокие?" 
Но я динар показал ему, и сказал он стих: 
"Куда бежать от участи, решенной нам?" 
И Камар-аз-Заман, услышав эти слова и поняв нанизанные стихи, воск- 
ликнул. "О царь, нет у меня привычки к подобным делам, и нет сил нести 
такое бремя! Его бессилен вынести и старший, чем я, так как же быть мне 
при моих юных годах?" Но царица Будур, услышав эти слова, улыбнулась и 
сказала: "Поистине, вот предивная вещь! Ты ошибаешься, хоть правильно 
рассуждаешь! Раз ты молоденький, почему же ты боишься запретного и опа- 
саешься совершить грех, когда ты не достиг еще возраста ответственности, 
а за грех малолетнего нет ни взыскания, ни упрека? Ты сам хотел услышать 
это доказательство, желая спорить. И обязательна для тебя моя просьба о 
сближении. Не отказывайся и не проявляй теперь нежелания, - ибо веление 
Аллаха - участь предопределенная. Я больше, чем ты, должен бояться 
впасть в заблуждение; и отличился тот, кто сказал: 
"Мой пыл велик, а малый говорит, прося: 
"Вложи его во внутрь и будь ты храбрым!" 
И ответил я: "Ведь так нельзя!" - и сказал он мне; 
"По мне, так можно", - и я познал, согласный" 
И когда Камар-аз-Заман услышал эти слова, свет сменился мраком пред 
лицом его, и он воскликнул: "О царь, у тебя найдутся такие женщины и 
прекрасные девушки, подобных которым не найти в наше время. Не удовлет- 
воришься ли ты ими вместо меня; обратись, к кому хочешь, и оставь меня". 
- "Твои слова правильны, - отвечала Будур, - но не утолить с женщинами 
боли мучения от любви к тебе. Испорченная натура повинуется недобрым со- 
ветам. Оставь же препирательство и послушай слова сказавшего: 
Не видишь: вот рынок и рядами плоды лежат, 
И фиги берет один, другой - сикоморы. 
А вот слова другого: 
О ты, чей ножной браслет молчит и звенит кушак: 
Доволен один, другой - о бедности сетует, 
Ты ждешь, что утешусь я, глупец, красотой ее, 
Но, быв прежде праведным, неверным не буду я, 
Пушком я клянусь тебе, что кудри смутят ее, - 
С невинной красавицей тебя не забуду я! 
А вот слова другого; 
О красавец, любовь к тебе - моя вера, 
Из всех толков избрал ее я охотно, 
Для тебя я покинул всех ныне женщин, 
И монахом теперь меня все считают. 
И слова другого: 
Не равняй ты юнцов и жен и не слушай 
Доносящих, что скажут всем: "Это мерзость!" 
Меж женою, чьи ноги лик мой целуют, 
И юнцом, что целует землю, - различье. 
А вот слова другого: 
Я жертва твоя! Тебя я избрал нарочно, - 
Ведь кровь ты не льешь, яиц никогда не носишь, 
А если бы мы желали любить красавиц, 
Для наших детей стал тесен бы край обширный. 
И слова другого: 
Она говорила мне, жеманясь и гневаясь. 
Когда позвала меня за тем, что не вышло: 
"Когда не полюбишь ты, как должен жену любить, 
Смотри, не брани меня, коль станешь рогатым", 
И слова другого: 
Она молвила, когда я познать не хотел ее; 
"О ты глупец, о глупый до предела. 
Не согласен ты, чтоб перед мой был тебе кыблою [244], - 
Повернусь к тебе другой кыблою, угодной", 
И слова другого: 
И прямого пути из мрака заблуждения. Прекрасно и отлично выразился 
сказавший: 
"Кой в чем заподозрили нас люди, упорствуя своем подозрении душою и 
сердцем. 
Иди, подтвердим их мысль, чтоб снять с них тяжелый грех, 
Один только раз - потом мы каяться будем". 
И затем она дала ему заверения и обещания и поклялась ему необходи- 
мо-сущим, что такое дело случится у нее ним один только раз во все время 
и что любовь к нему привела ее к смерти и потере. И Камар-аз-Заман пошел 
с нею с этим условием в уединенное место, чтобы погасить огни ее страс- 
ти, а сам говорил: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, вели- 
кого! Это предопределено славным, премудрым!" 
А затем он распустил шальвары в крайнем смущении, и глаза его текли 
от сильного волнения. А Будур улыбнулась и ввела его с собою на ложе и 
сказала: "После сегодняшней ночи ты не увидишь порицаемого". 
И она склонилась к нему, целуя и обнимая и сплетая ногу с ногою, и 
сказала: "Положи руку мне между бедрами к тому, что тебе известно". И 
Камар-аз-Заман заплакал и сказал: "Я не умею ничего такого!" - а Будур 
воскликнула: "Ради моей жизни, сделай то, что я тебе велела!" 
И Камар-аз-Заман протянул руку (а душа его вздыхала) и увидел, что ее 
бедра мягче сливочного масла и нежнее шелка, и он ощутил наслаждение, 
касаясь их, и стал водить рукою во все стороны, пока не достиг купола, 
многоблагословенного и подвижного. И тогда он подумал: 
"Может быть, этот царь двуполый и он не мужчина и не женщина?" - и 
сказал: "О царь, я не нахожу у тебя того, что есть у мужчин. Что же по- 
будило тебя к таким поступкам?" 
И царица Будур так засмеялась, что упала навзничь, и воскликнула: "О 
мой любимый, как ты скоро забыл ночи, которые мы провели вместе". И она 
дала ему узнать себя, и Камар-аз-Заман узнал, что это его жена, царевна 
Будур, дочь царя аль-Гайюра, владыки островов и морей. И он обнял ее, и 
она обняла его, и поцеловал ее, и она поцеловала его, и они легли на ло- 
же сближения и говорили друг другу такие стихи: 
"И звала его я к сближению, шею гибкую 
Изогнув к нему, чьи изгибы непрерывны, 
И поила твердость души его ее мягкостью. 
И он просьбе внял, хоть отказывал упорно, 
Побоялся он, чтоб хулители его видели, 
Когда явится он в кольчуге им блестящей, 
Бока сетуют на бедро его, нагрузившее, 
Когда ходит он, его ногу, как верблюда. 
Повязался он мечом режущим очей своих, 
И кольчугу он на себя надел из мрака. 
Аромат его шлет благую весть, что явился он, 
И бегу к нему, точно птица я из клетки. 
И ланиты я подостлал в пути для подошв его, 
И сурьмою праха он вылечит мне око" 
Привязал я стяг обладания, обнимаясь с ним, 
Непокорной я развязал узлы удачи. 
И устроил праздник, и ответил мне на призыв мой 
Лишь восторг один, от седых забот свободный. 
И усеял месяц как звездами уста его - 
Пузырьками вин, что на лике влаги пляшут. 
И в михрабе [245] я наслаждения пребывал всегда 
Подле той, чей дар вернет к истине ослушных, 
Поклянусь чудом "Рассвета" я на лице ее: 
Суру "Преданность" [246] не забуду я вовеки!" 
Потом царица Будур рассказала Камар-аз-Заману обо всем, что с нею 
случилось, от начала до конца, и он тоже рассказал ей обо всем, что с 
ним случилось. А после этого он перешел к упрекам и спросил ее: "Что по- 
будило тебя к тому, что ты сделала со мной сегодня ночью?" - а она отве- 
чала: "Не взыщи с меня: я хотела лишь пошутить и увеличить веселье и 
удовольствие". 
Когда же настало утро и засияло светом и заблистало, царица Будур 
послала к царю Арманусу, отцу царевны Хаят-ан-Нуфус, и рассказала ему об 
истине и о том, что она жена Камар-аз-Замана. Она рассказала ему свою 
историю и поведала о причине их разлуки и сообщила царю, что его дочь 
Хаят-ан-Нуфус девственна, как была. И когда царь Арманус, владыка Эбено- 
вых островов, услышал историю царицы Будур, дочери царя аль-Гайюра, он 
изумился до крайней степени и приказал записать ее золотыми чернилами. А 
затем он обратился к Камар-аз-Заману и спросил его: "О царевич, не хо- 
чешь ли ты стать моим зятем и жениться на моей дочери Хаят-ан-Нуфус?" И 
Камар-аз-Заман ответил: "Я посоветуюсь с царицей Будур: у нее надо мной 
неограниченное преимущество". 
И когда он спросил у нее совета, Будур сказала: "Прекрасен этот план! 
Женись на ней, а я буду ее служанкой, так как она оказала мне услугу, 
благодеяние, добро и милость, - тем более что мы в ее жилище и нас засы- 
пали милости ее отца". 
И, увидав, что царица Будур склонна к этому и у нее нет ревности к 
Хаят-ан-Нуфус, Камар-аз-Заман уговорился с ней об этом деле..." 
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. 


Двести семнадцатая ночь 

Когда же настала двести семнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до ме- 
ня, о счастливый царь, что Камар-аз-Заман уговорился со своей женой, ца- 
рицей Будур, об этом деле и рассказал царю Арманусу, что царица Будур 
согласна и что она будет служанкой Хаят-ан-Нуфус. 
И когда царь Арманус услышал от Камар-аз-Замана эти слова, он обрадо- 
вался сильной радостью. А потом он вышел и сел на престол своего царства 
и, призвав всех везирей, эмиров, придворных и вельмож правления, расска- 
зал им историю Камар-аз-Замана и его жены, царевны Будур, с начала до 
конца, и сказал, что он хочет выдать свою дочь, Хаят ан-Нуфус, за Ка- 
мар-аз-Замана и сделать его султаном над ними, вместо его жены, царицы 
Будур. 
И все сказали: "Раз Камар-аз-Заман, оказывается, муж царицы Будур, 
которая была прежде него над нами султаном (а мы думали, что он зять на- 
шего царя Армануса), тогда мы все согласны, чтобы он был над нами султа- 
ном, и мы будем его слугами и не выйдем из повиновения ему". 
И царь Арманус обрадовался сильной радостью, а затем он призвал судей 
и свидетелей и главарей царства и заключил брачный договор Камар-аз-За- 
мана с его дочерью Хаят-ан-Нуфус. И после этого он устроил торжества и 
объявил роскошные пиры и наградил дорогими одеждами всех эмиров и пред- 
водителей войск и роздал милостыню беднякам и нищим и выпустил всех зак- 
люченных. И люди обрадовались воцарению Камар-аз-Замана и стали молиться 
об его вечной славе, преуспеянии, счастии и величии. 
А Камар-аз-Заман, сделавшись над ними султаном, отменил пошлины [247] и 
выпустил тех, кто оставался в тюрьмах, и поступал с народом достох- 
вальным образом, и пребывал он со своими женами в блаженстве, радости, 
довольстве и веселье, проводя у каждой жены одну ночь. И так он прожил 
некоторое время, и рассеялись его заботы и печали, и забыл он своего от- 
ца, царя Шахрамана, и то величие и власть, которое знавал с ним.
Дата публикации: 19 октября 2019 в 14:38