Не свой и не чужой

Кто от своих отстал и пытается к чужим пристать, наверняка погибнет, и об этом одинаково позаботятся и те, от кого он ушёл, и те, к кому он пришёл.
Однажды Шакал, по имени Курруб, бродил в окрестностях города Уджаини. Была безлунная ночь, звёзды еле-еле мерцали, и Шакал, сбившись с дороги, подошёл совсем близ-
ко к домику, в котором жил красильщик. Перед домом красильщика стоял большой чан с голубой краской. Любопытный Курруб подпрыгнул, чтобы заглянуть в чан, но лапы его скользнули по краю чана, он не удержался и бултыхнулся прямо в краску. Уж как он ни прыгал, как ни крутился, а выбраться из чана не мог. Приближалось утро. Шакал был в отчаянии, не зная, что ему предпринять. «Утром придёт красильщик, увидит меня и убьёт!» От одной этой мысли у Курруба кровь застыла в жилах.
Настало утро. Бедный Шакал сидел в чане ни жив ни мёртв. Услышав шаги красильщика, он от страха окунулся с головой в краску и оцепенел, словно утопленник. Красильщик подумал, что Шакал действительно захлебнулся, вытащил его из чана, отнёс подальше от дома и бросил возле дороги.
Как только красильщик отошёл от него, Курруб вскочил и бросился бежать со всех ног. Отбежал Шакал от города подальше и сел под деревом отдышаться. Посмотрел Курруб на свои лапы, а они голубые, посмотрел на шкуру, она тоже голубая!
«А почему бы мне не воспользоваться этим? — подумал Курруб. — Раз я голубой, значит, и кровь у меня голубая. А раз у меня голубая кровь, значит, я раджа!»
Встал Шакал Курруб и важно направился к лесу. Здесь Курруб собрал всех шакалов и объявил:
— Её величество богиня леса назначила меня вашим правителем. Видите, я голубой, как бог Кришна! Отныне всё в этом лесу должно подчиняться моим приказаниям.
Шакалы взглянули на голубую шкуру Курруба, поверили ому и упали перед ним на колени.
— Приказывай, владыка! — сказали они. Так Шакал Курруб стал владыкой этого леса.
Сначала его приближёнными и слугами были только
шакалы, но потом ему показалось этого мало, и он потребовал, чтобы ему служили львы, тигры и другие могучие звери. И никто, кроме шакалов, не догадывался, что по-настоящему-то он просто шакал.
Курруб с каждым днём всё больше и больше задирал нос. На шакалов он теперь и смотреть не хотел, даже близко не подпускал их к себе и обращался с ними, как с самыми презренными существами.
Обиделись шакалы на Курруба и стали думать, как ему отомстить. И вот однажды, когда собрались они на совет, выступил вперёд самый старший Шакал и говорит:
— Курруб отступился от шакалов и презирает нас, как будто мы ему чужие. Я считаю, что он должен быть наказан. Ему служат и львы и тигры, но ведь они не знают, что Курруб — шакал. Их всех обманула его голубая шкура. Слушайте меня, и я научу вас, как наказать этого зазнайку.
Через некоторое время собрались шакалы наподалёку от жилища Курруба и завыли. Не выдержал Курруб и тоже завыл. И тут все звери догадались, что владыка леса всего-навсего шакал. Гнев охватил зверей, бросились они на Курруба и разорвали его на части.
— Всегда надо помнить, — продолжал Чакравак, — что близкий, ставший недругом, опаснее врага: он знает и слабости и достоинства противника и поэтому с лёгкостью уничтожает его, как огонь — сухое дерево.
— Пусть так, — сказал Хираньягарбх, — но мы всё-таки должны повидать Ворону и поговорить с ней. Позовите её сюда!
— Хорошо, — сказал Чакравак. — Но мы уже отправили
шпиона в стан врага и привели нашу крепость в боевую готовность. Поэтому, как только вы переговорите с Вороной и Попугаем, Попугай должен сразу же покинуть крепость.
Созвали всех министров и пригласили Попугая и Ворону Мэгхаварну.
Усевшись напротив Хираньягарбха, Попугай задрал голову и высокомерно заговорил:
— Выслушай меня, б Хираньягарбх! Я посол владыки и повелителя всего Джамбудвипа великого раджи Павлина Читраварна. Я пришёл сказать тебе от его имени: «Если тебе дорога твоя жизнь и ты не хочешь с нею расстаться, если ты богат и не хочешь потерять казну, то немедленно явись к Читраварну с повинной и покорись ему. Но если ты этого не сделаешь, то лучше сразу оставь Карпур и отправляйся куда глаза глядят, потому что Карпур тебе больше не принадлежит.
Ярости Хираньягарбха не было границ.
— Прогоните этого вестника зла из моих владений! — сказал он гневно. — Неужели никто из моих подданных не заставит его замолчать?
Тут поднялась Ворона Мэгхаварна и сказала:
— Дозволь мне, о великий махараджа, покончить с этим гнусным Попугаем!
— Нет, нет, досточтимая Ворона, — сказал министр Чак-равак, — так делать не полагается. Недаром говорят: «Совет, на котором нет старейшин, — уже не совет; старейшина, который говорит не по справедливости и идёт против закона,— не старейшина; закон, к которому нет уважения, — не закон; а какое же может быть уважение там, где господствует страх? Есть такой закон, — продолжал Чакравак: — какую бы весть ни принёс посол, его убивать нельзя. Ведь он ничего не говорит от себя, а только передаёт слова того, кто его послал.
Так министр Чакравак пытался образумить раджу Хираньягарбха и Ворону. Но у них был слишком горячий нрав, и ему ещё долго пришлось их уговаривать.
А Попугай тем временем встал и молча удалился.
Вскоре Попугай вернулся в свои родные горы и явился к Павлину. Увидел его Павлин Читраварн и спросил:
— Ну, что ты узнал хорошего? Что за остров Карпур? В каком положении наши дела?
Попугай отвечал:
— Остров Карпур — это второй рай. Нет слов, чтобы описать его... А дела наши таковы, что нужно начинать войну.
Услышав это, Павлин созвал своих министров на совет и сказал:
— Мы начинаем войну. Что вы можете мне посоветовать?
На это Коршун ответил:
— Войну можно начинать только тогда, когда вождь знает своих советников, когда министры ему верны и преданны и когда враг не готов к войне.
Тогда Павлин сказал:
— Позвать астролога! Пусть он предскажет, какой день принесёт нам удачу и когда нам выступать в поход.
— О повелитель, — сказал министр
Коршун, — мы не должны сейчас отправляться в поход! Только глупцы лезут в драку, не выяснив сил противника, и, как правило, получают за это по заслугам.
— Зачем так много слов? — рассердился Павлин. — Позовите астролога, пусть он выберет счастливый для нас день, а мы пока будем готовиться к походу!
И вот, в благоприятный по предсказанию астролога день, армия Читраварна выступила в поход на остров Карпур.
Через некоторое время Лебедю Хираньягарбху доложили, что армия Читраварна остановилась неподалёку в долине, а сам он со своими советниками расположился в горах Малайя».
. — Надо быть осторожными и глаз не спускать с Павлина! — сказал Журавль. — Первый министр Павлина — старый вояка, и его надо опасаться больше всего. Говорят, они уже подослали к нам шпиона... О махараджа, — воскликнул Журавль, — неужели этот шпион— Ворона!
— Нет, — сказал Хираньягарбх. — Если бы Ворона была шпионом, она не предложила бы убить посла Попугая;
— И всё же, — возразил Журавль, — когда в лагере находится чужой, нужно быть осторожным. Вороне не следует доверять.
— Чужой, пришедший с добром, всё равно что родной. А родной, творящий зло, всё равно что чужой. Вирвар-герой, когда служил у раджи Шудрака, во имя долга принёс в жертву своего единственного сына.
— Как это было? — спросил министр Журавль.
— А вот слушай...—сказал Хираньягарбх.

М а л а и я — горы на западном побережье полуострова Декан.